В течение следующих четырех дней Шарлотта получала от Алекса записки, отправленные с курьером. Все это время он находился в Лондоне, пытаясь уладить дела с адвокатами. Он не посвящал ее в суть этих дел, но сообщал о том, что у него возникли проблемы.

Николас скучал по отцу, однако Шарлотта скучала по Алексу еще больше, чем сын. Она была как на иголках, ожидая его возвращения. Ей не терпелось поговорить с ним. Алекс обещал вернуться в день, на который был назначен бал. Это время приближалось.

Шарлотта слышала, что родители Алекса находились в Рединге. По-видимому, они жили в коттедже — так называли Ривер-Корт, дом с семью спальнями, расположенный в пригороде, — но должны были приехать на бал.

Шарлотта проводила большую часть времени в доме брата, где общалась с Элизабет, Амелией, Мисси и Кейти. Она познакомилась с детьми своих подруг и теперь в полной мере ощутила себя «тетей Лотти», как называли ее малыши. Усадьба Джеймса походила сейчас на школьный двор, повсюду сновали, играли и баловались дети. Их голоса по округе разносил ветер. Он дул все последние несколько дней.

Джеймс нанял детектива, чтобы раскрыть тайну рокового письма, полученного Шарлоттой накануне свадьбы. Он заверил ее в том, что нанятый им человек будет хранить молчание. Джеймс, не вдаваясь в подробности письма, поручил ему найти того, кто по каким-то причинам питает злобу к Кейти и Шарлотте.

Кейти не верила, что им удастся найти автора письма, и сказала брату, что он зря тратит деньги. Однако Джеймс ответил, что это его деньги, и он волен делать с ними все, что пожелает.

В день бала Шарлотта снова получила записку от Алекса. Он заверял ее, что приедет сегодня ближе к вечеру и успеет переодеться, чтобы предстать перед гостями при полном параде. Шарлотта сделала вывод, что им не удастся сегодня поговорить. Но, по крайней мере, Алекс наконец-то вернется домой.

Алекс приехал около семи вечера, когда француженка Эстер, горничная Кейти, которую та великодушно одолжила сестре, укладывала Шарлотте волосы в затейливую прическу в духе Марии Антуанетты. Эстер творила настоящие чудеса в парикмахерском искусстве.

Узнав о приезде мужа, Шарлотта почувствовала сильное сердцебиение. Она с нетерпением и опаской ждала той минуты, когда снова увидит его. Ей было трудно усидеть на месте, однако Эстер все еще колдовала над прической. Когда горничная уложила последнюю прядку, Шарлотта залюбовалась собой в зеркало. Эстер работала над прической почти час. Длинные пряди волос она заколола сзади на затылке в элегантный пучок. Лицо Шарлотты обрамляли густые локоны, которые вились от природы. У Шарлотты перехватило дыхание, когда она разглядывала себя в зеркало. Более удачную прическу трудно было себе представить.

Она рассыпалась в благодарностях, не раз повторив: «Мерси, мадемуазель», — на что Эстер неизменно отвечала по-французски: «Не за что, мадам». Вскоре после этого горничная ушла, и Шарлотта со счастливым вздохом снова посмотрела на себя в зеркало. Она набрала прежний вес, и теперь ее лицо не выглядело худым и осунувшимся. Кожа Шарлотты сияла здоровьем, волосы блестели.

Что касается бального платья, то мисс Фостер на этот раз превзошла саму себя. Она создала настоящий шедевр. Платье было сшито из бледно-зеленого шелка, лиф плотно облегал верхнюю часть фигуры и был расшит жемчугом. Пышная юбка имела три яруса, которые покрывал верхний слой прозрачного белого шифона. Поскольку на улице все еще было холодно, Шарлотта с модисткой решили снабдить платье расширяющимися книзу рукавами с отворотами, а на руки надеть короткие шелковые перчатки точно такого же цвета, как и весь бальный наряд.

Уже много лет Шарлотта не надевала подобного роскошного туалета. У нее просто не было повода для этого. И вот теперь она чувствовала себя принцессой. А сейчас ей нужно было выйти из комнаты навстречу своему принцу.

Шарлотта была уже на середине лестницы, когда в холле появился Алекс. Заметив его, она сразу же оступилась и вцепилась в перила. Она не ожидала увидеть Алекса при полном параде — в черном фраке, белой рубашке и галстуке.

Ее бросило в жар, и она вдруг испытала чувство пустоты от того, что давно уже была лишена его ласки. Белоснежная рубашка подчеркивала смуглость кожи Алекса. Он пристально, с непроницаемым выражением лица посмотрел на нее, пока она медленно спускалась по лестнице. Шарлотте было трудно сказать, понравился ему ее внешний вид или нет. Более того, она не знала, рад ли он видеть ее.

Наконец она спустилась в холл.

— Ты выглядишь потрясающе.

За небрежностью ее тона скрывалось страшное волнение. На мгновение ей показалось, что он не ответит на комплимент, хотя в его глазах промелькнуло живое чувство. Алекс окинул ее оценивающим взглядом, а затем снова посмотрел Шарлотте прямо в глаза. Только теперь она увидела выражение страсти на его лице. Он весь пылал от возбуждения.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, — хрипловатым голосом промолвил Алекс.

— Спасибо, — поблагодарила Шарлотта, чувствуя, что задыхается.

— Пойдем, экипаж уже подан, — сказал Алекс, хотя, судя по всему, они были согласны стоять здесь целую вечность, пожирая друг друга голодными глазами.

В закрытой четырехместной карете они сели напротив друг друга. На Алексе было надето черное просторное пальто, а Шарлотта набросила на плечи новую кашемировую накидку.

— Тебе удалось уладить дела? — поинтересовалась Шарлотта.

Им надо было о чем-то говорить. Нельзя же поддаваться соблазну страсти прямо здесь, в карете, они же цивилизованные люди.

Алекс кивнул в полутьме салона:

— Да, все в порядке. Во время визита в адвокатскую контору я вдруг понял, что у нас нет брачного контракта, и я не упомянул тебя в завещании. Изменения, которые я недавно внес в него, касались только Николаса. И тогда я решил позаботиться о тебе. Надеюсь, ты будешь рада узнать, что после моей смерти станешь обеспеченной леди.

Шарлотта одновременно обрадовалась и ужаснулась. А потом ужас взял верх над радостью.

— Пожалуйста, не говори таких слов. Даже в шутку, — попросила она.

Ей на ум сразу же пришел рассказ о несчастном случае, произошедшем с Алексом на Темзе. После падения в воду он долго болел и чуть не умер от лихорадки.

Они едва различали друг друга в полутьме. Солнце уже село за горизонт, а луну над Редингом заволокло тучами. Но вскоре глаза Шарлотты привыкли к темноте и очертания фигуры Алекса стали явственнее.

Помолчав, он наклонился вперед и тихо сказал:

— Не беспокойся, я не собираюсь умирать в ближайшее время. У меня растет маленький сын, и я надеюсь еще увидеть внуков.

Шарлотта понимала, что должна довольствоваться его ответом. Но у нее все же защемило сердце от того, что Алекс ничего не сказал ни о ней, ни о будущих детях, которых она могла бы родить ему.

Тряхнув головой, она отогнала неприятные мысли. Шарлотта не могла позволить Алексу испортить ей вечер.