Должно быть исполнено приказание имама, все равно — будет ли оно выражено словесно, или письменно, или другими какими-либо знаками; будет ли оно согласно с мыслями получившего приказание, или несогласно, или даже в том случае, если исполнитель считает себя умнее, воздержаннее и религиознее имама.

Должно быть приводимо в исполнение приказание его векиля (поверенного. — Авт.) по всем необходимым делам, как, например, выход на войну или на работу, подобно тому, как исполняется приказание самого имама, — без лицемерия. Не исполнивший сего наиб низводится до должности начальника сотни.

Когда в чьем-либо наибстве произойдет несчастье, прочие наибы должны спешить на помощь как только узнают о том, без промедления, и оказать должную помощь, забыв все враждебные отношения друг к другу. Не исполнивший сего наиб низводится до должности начальника сотни.

Не должно быть оставляемо без взыскания, когда кто будет порицать имама. Виновный в таком порицании наказывается выговором при народе.

Не должно одному наибу наговаривать на другого перед имамом, хотя бы они знали друг о друге в действительности предосудительные поступки.

Не должны быть беспечны относительно охранения страны своей и границ ее днем и ночью независимо от того, находятся ли границы в безопасности или в опасности от вторжения противника.

Не должны одобрительно относиться к мнению народа, клонящемуся к нарушению порядка в делах необходимых как то: в постройке оборонительных стен, в защите границ, в пресечении пути неприятелю и прочее. Виноватый в этом наиб низводится до должности сотника.

Должны удерживать себя и сослуживцев своих от взяточничества, потому что взяточничество есть причина разрушения государства и порядка. Полученная взятка отбирается, поступок оглашается и виновный арестовывается на 10 дней и 10 ночей.

Если войска отправляются в какую-либо страну с имамом или с тем, кому он поручит предводительство над ними, то они должны идти в порядке туда, куда поведет их старший, каждая часть под значком наиба своего, отнюдь не смешиваясь с другими частями. Нарушитель порядка сего наказывается публичным выговором.

Если случится, что обстоятельства сражения заставят сделать нападение или обратиться в бегство, то этого не следует делать врассыпную, в беспорядке, и не должны воины оставлять сзади себя имама или его поверенного на произвол судьбы. Напротив, они должны окружить его и не делать без него ни одного шага вперед. Виновный наиб смещается и записывается в низам (рядовые. — В.Р.).

Когда остановятся в городе, селении или провинции, то не должны грабить или другим изменническим образом завладевать какой бы то ни было вещью без позволения на то имама или его векиля. Виновный наиб низводится на должность начальника сотни.

Каждый отряд охраняет порученное ему место, и если место открытое, то защита его обеспечивается посредством возведения стен и прочих укреплений. Наибы не должны уходить из места, которое охраняют, без разрешения имама или его векиля. Виновный наиб записывается в низам.

Не должны никогда открывать секретов имама и других наибов ни семейству своему, ни братьям, ни мюридам своим, потому что разглашение секретов есть одно из главных орудий вреда и нарушения порядка страны. Всеми средствами стараться сохранить тайну. Некто сказал: «Когда будут открыты тайны, то дело дойдет до погибели». Виноватый наказывается 15-дневным арестом.

Наибы должны оставлять решение дел по шариату муфтиям и кадиям и не входить в разбирательство тяжб, ходя бы и были алимами (учеными. — Авт.). Им представляется вести дела только военные. Запрещается наибам совмещать власть военную и судебную с тем, чтобы устранить всякие сомнения народа относительно наиба и пресечь всякие дурные и подозрительные помышления о нем. Виновный наказывается выговором при народе.

Для соблюдения шариата при каждом правителе состоял кадий, а для приведения в исполнение приказаний — постоянная стража из 20-100 преданных мюридов.

Наибства в свою очередь были разделены на округа, управлявшиеся мазунами, при которых для разбирательства дел состояли муллы, а для выполнения решений — муртазикаты, набиравшиеся по одному из 10 семей. Эти воины, как и мюриды, составляли отборную конницу, и на поле боя обычно действовали отдельно от прочих войск под командой своего мазуна. Ее общая численность достигала 1000 человек.

Кроме того, в каждом ауле был мулла, составляющий первую инстанцию судебной власти. В результате, духовенство обретало особую силу и большую власть в шариатском государстве. Для пополнения его рядов были учреждены специальные школы при некоторых мечетях, преподавателями в которых были только преданные имаму люди. Высшим же органом законодательной власти был совет (Диван-хан), созданный в 1841 году и заседавший в резиденции Шамиля в Даргах.

Основную военную силу имама составляло ополчение, собиравшееся по его требованию со всех подчиненных земель. В ополчение каждое семейство было обязано выставить одного вооруженного пешего или конного воина, снабдив его определенным количеством провианта. По этому расчету мичиковцы могли составить отряд из 2000 воинов, ауховцы — из 1500, жители Большой Чечни — 2500, Малой Чечни — 4000 человек. Следовательно, даже без помощи горцев чеченское ополчение могло быть численностью до 10 000 человек, третья часть из которых были конными. Эти силы организационно делились на пятисотенные, сотенные отряды и десятки, возглавляемые соответствующими начальниками.

В исключительных случаях наибы могли в своих владениях объявлять всеобщую мобилизацию. Тогда в строй должны были встать все мужчины, способные носить оружие. В ауле оставалось всего 5–6 вооруженных чеченцев, но такие сборы объявлялись крайне редко.

Благодаря ей в короткие сроки под зеленые знамена могли быть собраны десятки тысяч вооруженных, хорошо приспособленных к горным условиям, фанатически преданных Шамилю воинов. Бороться с такой силой путем проведения частных экспедиций не представлялось возможным. Поэтому было принято решение о временном переходе к обороне с целью перегруппировки войск и выигрыша времени до подхода резервов.

Новым наместником императора на Кавказе и командующим находившимися там войсками с осени 1843 года стал 58-летний генерал от инфантерии Александр Иванович Нейдгард. Военную службу он начал в 1798 году, принимал участие в войне со Швецией, в Отечественной войне 1812 года и в заграничном походе русских войск, откуда вернулся полковником, кавалером многих орденов, в том числе и Св. Георгия 4-й степени. В последующее десятилетие занимал различные штабные должности в войсках столичного гарнизона, выслужил чин генерал-майора, а за усердие при подавлении выступления декабристов был пожалован в генерал-адъютанты. Участвовал в войне с турками в 1828–1829 годах и за боевые отличия был произведен в генерал-лейтенанты. Затем, в 1830–1831 годах, при подавлении польского восстания, как генерал-квартирмейстер штаба действующей армии, за хорошую распорядительность и личную храбрость получил золотую шпагу, украшенную алмазами и орден Св. Георгия 3-й степени.