– Откуда ты знаешь?

– Потому что к тому времени, как Окину отрядила сюда воинов, Вард уже разработал метод консервации костей и решил сотворить нечто безупречное.

– Как-то это непохоже на безупречное, – сказал Голл.

– Ага, – вздохнул Бершад, рассматривая погибшего воина.

Труп был подвешен за руку, обернутую витками склизких желтых проводов, соединенных с прогнившим позвоночником дракона. Другая рука воина, освежеванная до кости, свисала сбоку.

– Погоди-ка… – Бершад вгляделся в желтые провода. – Да это же…

– Да, это драконьи нити, – подтвердила Эшлин. – Вард вскрыл позвоночный столб и подсоединил все нити к своим механизмам. И к воину.

– Зачем?

Не ответив, Эшлин вошла в полость драконьего брюха и стала разглядывать механизмы. Под ее сапогами чавкала смесь проросших грибов, полусгнивших бумаг и черной жижи.

Нити не только обвивали руку воина, но и торчали из дыр в его ступнях, присоединяясь к металлическому ящичку с пятью черными камешками, вставленными в крышку.

– Так, это я уже видела, – пробормотала Эшлин, опускаясь на корточки. – У Касамира есть такое же устройство – обломки магнетита, обернутые драконьей нитью.

– А что такое магнетит? – спросил Голл.

– Магнитный железняк, минерал, обладающий отрицательным или положительным зарядом, способный притягивать к себе или отталкивать от себя, в зависимости от его расположения.

Голл почесал в паху и вздохнул:

– Лучше б не спрашивал.

– Магнетит – большая редкость в Терре, – продолжила Эшлин. – Обычно у камней такой слабый заряд, что они пригодны только для детских игрушек. Но в своих посланиях Озирис упомянул, что на острове огромные залежи магнетита. Похоже, он добыл и очистил руду. Тут какие-то знаки. – Она сощурила глаза. – Наверное, камни расположены по определенной системе.

Кончиком пальца Эшлин дотронулась до одного камешка.

Рука мертвеца дернулась. Эшлин удивленно отпрянула.

Голл занес топор:

– Демон жив!

– Воин умер лет тридцать назад, – сказала Эшлин. – Рука вздрогнула, потому что по ней прошел электрический импульс.

Листириец не двинулся с места.

– Да опусти же топор! – вздохнула Эшлин.

Голл неохотно повиновался, но не сводил подозрительного взгляда с мертвеца.

Эшлин сосредоточенно рассматривала магнитные камни, потом повернулась к Бершаду:

– Дотронься до них.

Бершад медлил.

– Не бойся. Если я права, то ничего не случится.

Действительно, когда Бершад коснулся магнитов, рука мертвеца даже не дрогнула.

– Значит, моя драконья нить подзарядила устройство, – сказала Эшлин.

– Ты же говорила, что она бесполезна, – напомнил Бершад.

– Она изменилась, вживившись в мое тело. И по-прежнему реагирует на магниты.

– Если это так, почему труп раньше не дергался? У него нитей в сто раз больше, чем у тебя.

– Потому что Озирис Вард так и не выяснил, как высвободить весь потенциал нитей. Сам посмотри: они жухлые, вялые, изъязвленные. Вард явно применял химикаты и кислоты, чтобы спровоцировать реакцию нитей, но из-за этого они утратили способность генерировать энергию самостоятельно. Поэтому и возникла необходимость в ветряках: они помогают увеличить силу заряда. – Эшлин умолкла и огляделась. – Похоже, Варда не удовлетворяла эта конструкция: слишком массивная, слишком малоэффективная, слишком затратная. Судя по всему, он продолжил свои исследования.

– Судя по чему? – уточнил Голл.

– Судя по тому, что Касамир управлял своим великаном с помощью почти такого же устройства. Миниатюрного, но более эффективного. А вдобавок способного действовать на значительном расстоянии. Правда, я пока не понимаю, как и чем оно заряжается.

– Демонской силой, – сказал Голл. – Они высасывают ее из душ в преисподней.

– Возможно, энергию генерируют грибы кордата, – задумчиво сказала Эшлин. – Или механизмы под кожей…

– Да какая разница, – буркнул Веш, которому надоело слушать непонятные разговоры. – Мы только зря тратим время. Надо догнать демонов и спасти моего сына.

– Для Касамира и его великана убить нас – все равно что дракону задрать спящую корову в поле. Необходимо изменить расстановку сил.

– И чем же нам поможет иссохший труп?

– Касамир управляет великаном, пользуясь сходным устройством, – объяснила Эшлин. – А оно несовершенно.

Эшлин снова потянулась к магнитам, но на этот раз не коснулась их пальцем, а сгребла в горсть и сжала кулак что было сил, напрягая все мышцы предплечья.

Рука мертвеца дернулась, содрогнулась, а потом рассыпалась облачком костяной пыли и клочками иссохшей кожи. Эшлин взглянула на Веша.

– Если ты вот так умеешь, то ради чего мы здесь валандаемся? – спросил Веш.

– Все не так просто. Чтобы задействовать одну сторону замкнутой системы, мне нужен доступ к другой ее стороне.

– Ну и как это сделать? – не унимался Веш.

Эшлин закусила губу, а потом сказала:

– Каждому из нас предстоит сыграть свою роль. – Она повернулась к Бершаду. – Тебе достанется самая болезненная. – Потом она перевела взгляд на Фельгора. – А тебе – самая важная.

Кастор

Таггарстан

Кастора воротило от одного вида поганого старикашки, который явился на ужин к Валлену Вергуну.

Озирис Вард прибыл из ниоткуда в хлипкой лодчонке, без еды и воды; у него даже фляги с собой не было. Не было у него и оружия, но глаза горели так зловеще, что Кастору стало не по себе.

– Ты прислал мне хороших бойцов, – сказал Озирис, не выказывая ни малейшего интереса к трапезе.

– Я прислал лучших, как ты и просил, – ответил Вергун, отрезая очередной ломоть мяса кинжалом из драконьей кости.

Кастор очень старался не смотреть на якобы свиную вырезку в тарелке Валлена, но получалось плохо.

– Твоя правда. – Озирис перевел взгляд на Кастора, пряча легкую улыбку в жиденькой бороденке. – Ты служил в баларской армии?

– В хореллианской гвардии, – ответил Кастор.

– Да, конечно. Хореллианских гвардейцев, даже бывших, всегда легко отличить по напряженному развороту плеч. Что, империя была недовольна твоей службой?

– Это я был недоволен службой в империи.

– Гм. А что…

– Вард, я пригласил тебя не для того, чтобы ты расспрашивал Кастора о его прошлом. Выкладывай все как на духу.