— Э-э… в общем, я вам должна рассказать еще кое–что… — Она помолчала. Ей не хотелось раскрывать тайну Маяка, но Майра все же выдавила из себя: — Я… это… нашла Маяк.

— Что?! — поразился Калеб. — Когда? То есть как?

Рикард тоже не поверил своим ушам.

— Ты и впрямь нашла эту штуковину?

— Почему сразу не сказала? — требовательно спросила Пейдж.

— Не до него было.

— Конечно–конечно, — поспешил успокоить ее Калеб. — Но где же ты его отыскала?

— Помните игрушку с посланием от Сари? Так вот, Маяк был спрятан в основании, внутри подставки, как и говорилось в загадке. Он был погребен под древним городом. Возиус выяснил, что Париж — это город эпохи до Конца. Игрушка называется «снежный шар». Снег — это та самая белая штука, которая сыплется сверху на модель города, если шар потрясти. На Поверхности кристаллики льда образуют снег, и он падает с неба… вернее, падал, еще до Конца.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Пейдж.

— Я… надела браслет.

Майра виновато задрала рукав, показав Маяк, сияющий и вросший в нежную плоть правой руки. Затем она как можно короче рассказала обо всем пережитом. Тем временем успели прозвучать первые два гудка, но Майра продолжала, умолчав, однако, о странном сне про Аэро и Темного. Из всего, что произошло с ней за последние сутки, сон оставался самым непонятным событием. Друзья слушали очень внимательно.

Наконец, когда времени осталось совсем мало — вот- вот должны были дать третий гудок, — Майра рассказала о самом главном:

— Мне нужно вернуться на Поверхность и отыскать Первый ковчег. Маяк будет направлять меня, укажет путь. Вот только без помощи отца… есть ли у меня шанс вернуться наверх? — Горло сдавило. — Отец нарисовал чертежи подлодки, и только он сумеет ее построить. Я даже не знаю, с чего начать.

Ее слова, полные отчаяния, повисли в воздухе. На глаза навернулись слезы. Калеб обнял ее, пытаясь утешить, но ни у кого не было ответа на вопрос. Майра знала и так: положение у них безвыходное. Смирившись, она прижалась к Калебу. Сил у нее совсем не осталось. Из всех присутствующих не выглядел расстроенным один только Возиус.

— Я тут прикинул, что можно сделать, — хрипло произнес он. — Если хотим выбраться на Поверхность, вариант лишь один.

— Какой? — спросила Майра, утерев слезы, которые никак не желали останавливаться.

— Надо освободить папу, — твердо заявил братишка.

Майра покачала головой:

— Если бы это было так просто! Из тюрьмы только один выход.

— Не для тебя, — упрямо сказал он. — Ты знаешь лазейки.

— Воз, если я сумею пробраться в Тень по трубам, отец все равно заперт в стальной клетке! Я не смогу вытащить его, даже если пронесу туда инструмент. А если попытаться перепилить прутья — шуму будет…

— Должен же быть способ. — Для Возиуса это была лишь очередная задачка, которую он твердо вознамерился решить. — Ты сможешь пробраться туда, где держат узников?

— Э-э… да, наверное. Там в потолке есть вентиляционные отверстия, — ответила Майра, вспоминая собственное заключение. — Клетки поставили уже после основателей, поэтому они не вмурованы в стены. Никто, наверное, поначалу и не предполагал, что придется кого–то арестовывать и сажать за решетку.

— Тогда надо просто отпереть клетку.

— Просто?! Возиус, двери клеток запираются на замок. И я не представляю себе, как его вскрыть. Нет, правда, без ключа ее не отпереть…

— Вот именно, без ключа, — вмешался Рикард.

Все разом обернулись к нему.

— Я мог бы раздобыть ключи: отец хранит дубликаты в кабинете. Пойду на работу, выкраду их, и ты сегодня же ночью вызволишь своего отца. А завтра утром я верну дубликаты на место. Готов поспорить, отец даже не заметит пропажи.

— А вдруг заметит? — спросила Майра. — Это слишком опасно.

— Уже не важно, — ответил Рикард. — Если не освободим Джону, он вместе с Деккером, Бишопом и его дочерями отправится в Святое Море. Остальные — и мы в том числе — переживем их на какие–то месяцы.

— Линч, ты уверен? — спросила Майра. — Ты не обязан помогать мне. То, что мы собираемся сделать… это в голове не укладывается.

Она по очереди посмотрела на каждого из друзей: Рикард, Калеб и Пейдж — ни один не пошел на попятную. И уж тем более не собирался сдаваться упрямый младший брат.

— Отлично, значит, этой ночью попробуем спасти моего отца, — заключила Майра. — Но что делать после? За беглецом придут патрульные. Наш отсек — да и Инженерная тоже — не самое лучшее убежище.

— Укроем Джону в потайной комнате, — предложила Пейдж.

Калеб кивнул:

— А это мысль! Будем носить ему пищу, а он сможет дальше разрабатывать субмарину.

— Вот–вот дадут последний сигнал, — напомнила Майра. — Итак, все решено? Линч выкрадет ключи, и когда свет погаснет, встречаемся в потайной комнате. Мы затеяли опасное предприятие. Смертельно опасное. Если кто–то откажется, я не стану его упрекать.

И снова никто не отказался от плана — все остались верны обещанию.

— Это наша последняя надежда, — сказал Калеб. — Так и так умирать.

В то утро они больше не говорили: Калеб высказался столь метко, что нечего было добавить.

Покинув квартиру Майры, ребята разошлись каждый в свою сторону. Калеб направился в Шестой сектор, в палату Синода. (Майра надеялась, что после ареста Джоны и остальных у Калеба хватит душевных сил там находиться.) Пейдж ушла в Больницу, Рикард — в Штаб патруля в Третьем секторе, а Возиус — в Академию. Сегодня никто из них не мог позволить себе опоздание или пропуск. Всем предстояло изображать жизнерадостность и неведение, притворяться, что все необходимое им для счастья есть под водой.

Спеша в Инженерную, где сегодня будет пусто без отца, Майра вспоминала слова Калеба: «Так и так умирать».

«Сама знаешь, это правда, — сказала Элианна у нее в голове. — Но ты не бойся: миры гибнут постоянно, из праха вырастают новые, и цикл повторяется. Вот в чем твоя цель, ты справишься».

— Откуда ты знаешь? — прошептала себе под нос Майра.

«Ну вот, приехали, с призраками разговариваю». Она еще не совсем привыкла к тому, что в голове у нее сидит другой человек, что его мысли и чувства вторгаются в мозг. «Оттуда, что я теперь — это ты, а ты — это я», — ответила Элианна. «Тогда ты знаешь, что мне страшно», — на этот раз мысленно сказала Майра. «Не страх способен повлиять на нашу судьбу, — возразила Элианна, — а то, как мы ведем себя, когда боимся. Вот в чем смысл храбрости».

(Синод)

Он потянул носом воздух и скривился. Пахло кровью, потом и прочими телесными выделениями. Сам он редко сюда спускался, перепоручая эту работу подчиненным, однако те — и человек в черном, что сопровождал его, — допустили слишком много промахов. «Если хочешь чего–то добиться, сделай это сам», — подумал он. Они шли вдоль ряда клеток в темноте, и на поясе у провожатого позвякивала увесистая связка ключей. В каждой клетке томился узник. Брошенные гнить здесь, заключенные при виде жреца кидались на прутья решеток и кричали. Кто–то проклинал пришедших, лишь усугубляя собственное плачевное положение, те же, у кого остались крохи разума, умоляли: