– Мама никогда не нарушает своего слова… – Всхлипнув, Дэни вновь потёрся щекой о мою грудь, вцепившись пальцами в рубашку. – Мама, мамочка… Мама!

– Я здесь, ребёнок. Здесь, – обняла я его, вновь прижимая к себе и укачивая плачущего малыша.

Сын захлёбывался в своих эмоциях, фонтанируя обожанием, болью, счастьем и безграничной любовью одновременно. Он щедро и неосознанно выливал это коктейль на меня, словно интуитивно пытался уцепиться за меня не только ногами и руками, но и магией. И на моё удивление, у него это получалось. Зияющая чёрная дыра, образовавшаяся где-то в груди, там, где когда-то были тонкие нити, соединявшие меня и мою семью, дрогнула, сдаваясь на милость победителя.

Я вздрогнула, ощущая, как по позвоночнику прокатилась ещё одна горячая волна чужой, пусть и такой знакомой магии. Старший дракон ни в чём не хотел уступать своему отпрыску. И, видя, как между мной и сыном вновь восстанавливается когда-то утерянная связь, поступил точно так же. Сеш’ъяр обрушил на меня всю свою любовь и нежность. Привязывая, пришивая меня к себе намертво. Словно не было никогда его и меня с мелким, словно всегда были только мы.

– Дурак, – вздохнула я, не пытаясь сопротивляться. Всё равно ведь по-своему сделают в любом случае.

Драконы, что с них взять? Что мал, что велик… Что чёрный, ехидный и вредный.

– Дурак, – согласился Сеш, легко целуя меня в висок и довольно урча, как самый настоящий кот. – Даже не спорю. Но твой. И любимый. А остальное меня волнует меньше всего.

– Мама! – На моих руках с требовательным ворчанием извивался небольшой дракончик, отчаянно царапавшийся коготками и пытавшийся обвиться вокруг меня так, чтобы снять его было невозможно. Даже его отцу.

Малыш ворчал, урчал, рычал. Он бил крыльями, изгибаясь и прижимаясь влажным носом к моей шее. Сверкнув янтарными глазами на своего родителя, недовольно фыркнул, выпустив облачко пара, и, дождавшись, пока Сеш’ъяр снисходительно отодвинется, давая ему пространство для манёвра, забрался на мои плечи. И моё солнышко совсем не волновал тот факт, что он давно уже вырос для такого, что его вес придавливал меня, и я не представляла, что делать с таким грузом. Драгоценным, но очень уж тяжёлым.

– Ох, Дэни… – невольно охнула я. Сын отъелся, откровенно вырос и теперь свешивался с моих плеч с обеих сторон. Хвост и тот болтался где-то в районе талии. – По-моему, ты уже великоват для такого, мышонок!

Дракончик обиженно запыхтел. Но с полюбившегося места всё-таки слез, явно чувствуя, что для подобного я ещё не совсем здорова. И вновь устроился у меня на груди, обвив хвостом талию и пристроив морду на плече. После чего, довольно щурясь, не придумал ничего лучше, чем… показать отцу язык. Ещё и зашипел так довольно, словно обошёл старшего ящера по всем параметрам и завоевал самый главный приз.

– Кажется, я только что проиграл собственному сыну… – задумчиво протянул Сеш’ъяр, поёрзав, устраиваясь поудобнее, и с удовольствием заняв второе моё плечо.

Уткнувшись в него подбородком, он улыбался и тихо урчал, вторя довольному ворчанию ребёнка. И хитро щурился, водя указательным пальцем по моим рукам.

– Может, я тебя удивлю… – усмехнулась я, чувствуя, как тесно переплетается магия Сеша и Дэни, заключая меня в непроницаемый уютный кокон любви, обожания и заботы. – Может, я тебя удивлю… Но разве ты не знал, что в борьбе за моё внимание давно и прочно проиграл собственному сыну?

– Увы мне, – сокрушённо вздохнул Сеш’ъяр, вновь опаляя чувствительное ухо горячим дыханием. Однако какого-то иного подтекста в его действиях не было. Всего лишь ласка, всего лишь острая необходимость, потребность постоянно касаться меня. Чтобы точно знать, что добыча больше никуда не сбежит. – Но ты ведь подаришь мне утешительный поцелуй?

Не знаю, что меня сейчас покоряло в нём больше. Смирение, с каким ревнивый в общем-то собственник позволял своему ребёнку безраздельно завладеть моим вниманием, или нежность, сквозившая во всех его действиях и словах. Кажется, я успела позабыть, каким он может быть на самом деле. И теперь этот сильный, гордый зверь вовсю эксплуатировал мою растерянность, позволяя не только видеть свою слабость, но и откровенно ею пользоваться. Хранители, как же я его люблю!

– Обязательно, – шепнула я в ответ, ласково поглаживая непослушные чёрные волосы сына, вновь сменившего ипостась.

Он ещё не решил, в какой из них будет как можно ближе ко мне. И теперь Рагдэн обнимал меня за шею, громко, возмущённо сопя в ответ на попытки отца отвоевать себе чуть больше места. Мой мышонок обвил меня руками и ногами, решив прочно поселиться на моих руках, и ни в какую не желал двигаться куда-то в сторону. И всё пытался рассказать мне, как всё было, перескакивая с одного на другое, глотая слёзы и слова, а порой и целые предложения:

– А ты… Я… А папа… А мы… А тут тётя та как ударит папу! А я… А они… И… Я так испугался! И вот… И она папе говорит… И… А ты всё не приходила! А я звал! Сильно-сильно звал! И Аэрис! Она тоже… Она всё ждала-ждала, ждала-ждала… А ты… Ты всё не приходила… А я!..

– А ты всё равно верил. – Я прикоснулась губами к его лбу, улыбаясь дрогнувшими губами от ощущений, пронизывающих каждую клеточку моего тела.

Магия моих дракончиков не могла меня излечить вот так сразу и навсегда. Но она подпитывала меня, дарила осязаемое ощущение прикосновений и согревала, несмотря на дрожь холода, пробивавшую время от времени.

– Нет! Я знал! – отодвинулся сын, гордо сверкнув золотыми глазами. И я не выдержала и тихо засмеялась, глядя на его довольную моську. Его щёки блестели от слёз, но он всё равно улыбался. – А Аэрис ждала и верила! Вот!

– Чудо моё. – Обхватив ладонями его лицо и чмокнув в нос, я невольно вздрогнула от ощущения чужой тоски, ударившей по нервам.

Подняв взгляд, я сморгнула вновь навернувшиеся слёзы и протянула руку, тихо позвав застывшую в дверях девушку, не мигая смотревшую на меня круглыми зелёными глазами:

– Аэрис, найдёныш мой…

– Маэре… – Девушка громко шмыгнула носом, нерешительно делая маленький шажок вперёд. Ещё один, затем ещё.

И, не выдержав, бросилась ко мне, упав рядом с койкой и уткнувшись носом в мои колени, сжимая пальцами ткань штанов так, что слышался тихий треск. Она вздрагивала, плача тихо, почти беззвучно. Тёрлась щекой об одежду, цеплялась за меня и молчала. Но молчала так красноречиво, что мне даже не нужно было гадать, что у неё в голове.

А ещё была её магия. Тонкими, робкими прикосновениями вплетающаяся в окружающий меня кокон из силы моих драконов. Пахнущая свежей травой и влажной землёй. Оставляющая на языке терпкий привкус лесных ягод. Говорившая, просто кричавшая намного громче любых слов. О том, что мой приёмыш испуган и рад. Что она надеялась до безумия и тонула в этой неразделённой надежде. И сейчас готова отдать всё, что у неё есть, лишь бы всё это не оказалось очередным иллюзорным видением или сном. Лишь бы это действительно была я.

Такая преданность, такая вера одновременно и пугала и восхищала. Ведь за ней след в след идёт ответственность, которую не всем дано выдержать, далеко не всем. Но я не боялась, больше нет. Я дотянулась, коснувшись пальцами темноволосого затылка. И зарылась в густую шелковистую массу, и найдёныш совершенно неосознанно подался навстречу ласке, впитывая в себя тепло моих прикосновений. Даря тепло в ответ, безумно счастливо с всхлипом выдыхая: