Смолина даже не попросила Зябликова подождать. Она просто встала и пошла наверх. Зачем? Непонятно!

Или она что-то принесет, или пригласит кого-то, или будет звонить из своей спальни?

Майор осмотрелся. Он сидел в огромной гостиной, в кресле на первом этаже коттеджа.

Это был, конечно, не Колонный зал, но комната в сорок-пятьдесят метров с деревянной лестницей по центру и с мраморным камином по левой стене.

Опытным взглядом Игорь оценил, что директор охранной фирмы не смог бы заработать на такие хоромы. Но кто сейчас честно добывает деньги? Все жульничают! Все хапают столько, сколько смогут проглотить…

С другой стороны в гостиной не было излишней роскоши. Мебель была не от Людовика, а на стенах не висели полотна Шилова. Или, в крайнем случае, подлинный Рембрандт вместе с Рафаэлем…

Екатерина вернулась через двадцать минут.

У нее в руке был сотовый телефон, а это значит, что она кому-то звонила. При этом Смолина была более веселой и бодрой, чем раньше. Даже несколько игривой!

Майор понял, что вселил в нее надежду на скорое освобождение Степана Бойко, которого она называла своим женихом.

– Все в порядке, товарищ майор. Сюда уже едет Андрей Стругов. Это тоже журналист. Он начальник Степана.

– Понятно, Катя. Но зачем нам Стругов?

– Они вместе с Эльдаром Шишовым и Татьяной занимаются журналистским расследованием.

– Зачем?

– Так вы невиновного Степана посадили, а мы хотим освободить.

– Понятно, Катерина! Насколько я знаю, Эльдар, это главный редактор «Зубра». А кто такая Татьяна.

– Она журналист и жена Андрея. Раньше Таня была Рузова, а теперь она тоже Стругова.

– Так! И много они накопали в своем частном расследовании?

– Очень много, Игорь Глебович! Андрей привезет кейс отца, который я нашла за день до убийства на чердаке.

– И что там?

– Там конверты с компроматом. На всех, кого фирма отца охраняла. Даже на убитого Блудова.

– А на него-то что?

– Он очень жены боялся. А тут цветные фотографии, где он с любовницами. Очень качественные снимки. Каждую деталь видно…

* * *

Когда-то это был маленький дачный поселок Расторопово. Сейчас всё изменилось. Теперь старые добротные домики выглядели, как сараи.

Изменился фон, на котором простые дачки не смотрелись. То там, то сям на месте срубов и щитовых «дворцов» с мансардами стали появляться высокие коттеджи из красного кирпича.

А, кроме того, поселок стал расширяться и расти во все стороны. Особенно в сторону реки Десны и к лесу.

Старая дача родителей Ирины Крохиной была самой крайней. Она примыкала к березовой роще, которая плавно переходила в густой смешанный лес.

Татьяна приехала в поселок на такси. Войдя в калитку дома Крохиных, она очень хотела сразу увидеть частного детектива Евгения Марчука.

Но бывший моряк исчез!

Не совсем исчез. Но на даче его не было.

И Ирочку Крохину это волновало не меньше чем Татьяну Стругову.

– Вы представляете, Таня, какая я несчастная! Неделю назад Женя прибегает ко мне, изображает африканскую страсть и вывозит меня из Москвы. Я, конечно, раскатала губы, а он почти сразу смылся на рыбалку.

– Но Марчук был здесь в доме.

– Конечно, был! Одну ночь мы с Женей провели вместе. Но я только раззадорилась, а он утром сел в машину и поехал на реку. Рыбак! Так порядочные мужчины не поступают.

– Да, Ира. Он странно себя ведет. И вы его больше не видели?

– Видела! Этот тип был здесь еще три раза. Он приезжал сюда через день. Поздним вечером приедет, а утром опять на рыбалку.

– Интересно, Ира. А Марчук ничего в доме не прятал?

– Вряд ли, Таня. Я его на метр от себя не отпускала.

Потом девочки пили чай с кагором. А потом кофе с коньяком. Разговорчивая Крохина разомлела и стала совсем болтливой.

Татьяна узнала всё про законную жену детектива. И про то, что последние дни Марчук стал совсем странным.

Евгений ведет себя так, будто у него мания преследования. Он прислушивается и оглядывается даже в самые напряженные моменты.

И самая важная информация то, что сегодня вечером он опять приедет. Марчук сам позвонил и попросил растопить баньку к десяти вечера.

Только когда Стругова ушла, Ирочка начала думать. Правда пьяные мысли плясали и путались. Но иногда приходили и вполне здравые вопросы.

А зачем это корреспондент из журнала «Зубр» приходила к Марчуку? Кто она, журналистка или соперница?

Нет, если бы она в офис пришла, то это понятно. Например, готовится статья про фирму «Шесть футов». Нормально! Все любят читать про детективов.

Но как она нашла Марчука на даче Крохиных? Ведь Евгений клялся, что про их связь ни одна собака не знает. Значит, врал?

Странно! И убежала журналистка очень быстро. Узнала про баню, и убежала. А вдруг она в парилке поставила видеокамеру. Такую штуку, как на избирательных участках.

Ну и пусть! Мы свободные люди и тут скрывать нечего. У нас с Женей всё честно и никаких фальсификаций, никаких каруселей!

А Татьяна действительно ушла, но не очень далеко.

Она оставила машину на пустыре, с которого был виден въезд на дачу Крохиных.

Ровно в десять вечера Ирочка встречала своего Марчука на серебристом «Опеле».

Крохина уже совсем протрезвела, но о визите журналистки решила рассказать в бане. Путь Евгений ответит – кто ему такая Татьяна Стругова?

К тридцати годам у Ирины Крохиной был богатый опыт общения с мужчинами. Она знала, что такие острые вопросы легче решать в закрытом помещении и в интимной обстановке.

Банька уютно топилась, и вкусный березовый дым не летел вверх, а растекался вокруг и стелился по земле.

Совсем стемнело, и Татьяне удалось подобраться поближе к калитке.

Стругова пряталась за кустами в пяти метрах от серебристого «Опеля» и в десяти метрах от дымящей бани.

Марчук даже не стал заходить в дом. Он знал, что полотенца и халаты ждут их в предбаннике. И поэтому Евгений запер машину и сразу пошел в старый серый сруб с одним маленьким окошком.

А через минуту туда же убежала Ирина.

Таня выждала немного, открыла калитку и прошла на участок.

Рядом с баней лежали дрова. Здесь и короткие готовые поленья, и бревна по полтора метра, которые еще надо пилить и рубить.

Стругова взяла одно бревнышко и прислонила его к банной двери. Верхний конец уперся в перекладину, а нижний пришлось забить в плотную землю у тропинки.