class="p1">ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

9 апреля 1983, торжественная суббота.

Женя пришёл к нам рано-рано, часов в восемь (ладно-ладно, я сова, для меня восемь — рань несусветная!), оказывается, он сегодня выступает главным свадебным извозчиком, по какому поводу на машину положено установить здоровенные обручальные кольца (сверху, типа таксистских шашечек), натянуть от переднего до заднего бампера (обязательно через эти кольца) цветные капроновые ленты, а на морду машины ещё и куклу-невесту привязать, которую вчера Дашины сёстры подогнали. А! Ещё шарики к зеркалам. Как сложно всё…

А я вышла в коридор и грустно спросила:

— Дядь Жень, ты ножи точить умеешь?

— Конечно, умею! — страшно обрадовал меня он. — А брусок есть?

Брусок у нас был, хотя и страшненький, и за десять минут Женя справился с квестом и привёл наши ножи к приемлемому состоянию.

— А теперь быстро в кухню! — скомандовала я. — А то они неправильно нарежут. А я пальцы себе отчекрыжу. Зато ты — большой и сильный, и мы сейчас дружно их победим. Твоя сила, мой интеллект.

Женя хрюкнул. Привык он уже, по ходу, к моим закидонам.

— Кого побеждать-то будем?

— Куриц. Пошли.

Куриц было восемь штук. Кто вам будет говорить, что в СССР были только синие неощипанные куры с головой и потрохами — не верьте. Нет, такие, конечно, были тоже, но бабушка считала, что не для того она переехала в город, чтоб самостоятельно задохлых кур щипать.

Да, по-честности, в Иркутске практически всегда продавали кур ощипанных, правда в основном они были худые и поджарые, как нигерийские бегуны, а те, которые «несушки», ещё и страшно жилистые. Так и называли их, «синяя птица», и брали в основном на бульон. Цена на них при этом была выше, чем на говядину*! Два девяносто за килограмм! Но брали — может, потому что без талонов? Да и мясо магазинское от супнаборов мало отличалось. А на рынке цена уже пять рублей за кэгэ. И это не вырезка! Слова «вырезка» я в детстве вообще не слышала. На мясо была установлена предельная цена (именно вот эта, пять рублей) — все без исключения куски были с костями, все по пять рублей. Говорят, особо ценились рубщики, умеющие разобрать тушу так, чтобы костей было поменьше видно.

*То есть, на те говяжьи кости

с остатками воспоминаний о мясе,

которые в магазинах

можно было отоварить на талоны.

Но это я отвлеклась от магазинных куриц. Так вот, наша бабушка этих птиц счастья не уважала и покупала для торжественных случаев совсем других. Не знаю, чьё это было производство — скорее всего, коопторговское — но куры были красивые, упитанные и чистенькие, без лап, голов и прочих неприятностей с кишками. Подозреваю, что и стоили они совсем по-другому, но поскольку в обычных государственных магазинах их не продавали, то и ценник я вам сказать не могу, не видела.

Я примчалась на кухню вперёд Жени и начала командовать:

— Значит так, смотри: крылья все отдельно, — крылья здесь не любили, не вошли, видать, во вкус; а я их завтра пожарю, отлично будет. — Отделяем ноги и делим пополам вот так: ножка и бёдрышко, ага?

— Понял.

— Три грудки целиком оставь, а остальные делим на четыре части вот так.

— А спинки?

— А спинка — супнабор, толку с них на банкете. Заморозим.

— Разрешите приступать?

— Считай, что зелёный свисток прозвучал.

Пока в зале началось разбирательство с куклами и надувание шариков, Женя махом раскроил мне куриц. Спинки я реально сразу убрала, получилось четыре куриных супнабора. Пришлось завернуть их обратно в толстую упаковочную бумагу*, из которой эти куры были извлечены. И они даже влезли в морозилку, поскольку из неё как раз почти всё было вынуто для готовки.

*То, что сильно позже

назовут претенциозным словом

«крафтовая».

Бабушка вплыла в кухню, когда я уже ставила кастрюлю с грудками вариться. Тяжеловато, блин!

— Оля! Ты зачем такую тяжесть поднимаешь!

— Ну, простите, погорячилась. Ты на выкуп-то поедешь?

— Говорят, надо.

— Ну и езжай. А то Наиль вдруг загрустит. Обидно ему будет, если ты не поедешь.

— Думаешь?

— Конечно. Мама — и вдруг не поехала.

— А тут как?

— Нормально тут, всё успеем. Погоди-ка!

Я сбегала в комнату и притащила жестяную коробочку от грузинского чая (дряного, честно скажем, чая, купленного единожды исключительно ради коробочки).

— Держи. Будут выкуп за невесту просить — будешь рассчитываться.

Бабушка заглянула в коробочку.

— Ты где столько наменяла?

— Так с нового года, считай, готовилась, все копейки — туда, — да-да, коробочка больше чем наполовину была заполнена копеечными однушками и двушками. — Если что останется, из ЗАГСа будут выходить, под ноги им кинешь. На жизнь в достатке.

— М-м. Ещё крупы тогда надо. Ну-ка в кулёчек мне насыпь.

— Риса?

— А пшёнка, что, не подойдёт?

— Да любая крупа подойдёт. Хоть пшёнка, хоть перловка.

— О! Перловки давай!

Мама явилась посмотреть, что́ это мы тут делаем, послушала нас и тоже изъявила желание людей крупами посыпа́ть. Пшёнкой. Чтоб в жизни было разнообразие.

В общем, уехали они во всеоружии. А я осталась одна. И начала смешивать необходимые ингредиенты в нужных комбинациях.

Ко времени приезда группы инициативных женщин из госучреждения я успела доделать три сложных салата. Нет, три таза сложных салата! Оставила им всякое малоинтересное и требующее физических усилий: селёдку от костей чистить, морковку сырую тереть, сыр колбасный и тому подобное.

Привалили они толпой: бабушка, тетя Валя, тётя Клара, которой не хотелось ехать в Солнечный, да потом обратно, обе её дочки.

— А где молодые-то? — спросила я, заглядывая за их спины.

— Так они поехали на Вечный Огонь, потом по городу, потом до Листвянки хотели ещё.

— Господи, а туда-то зачем?

— Да просто, время провести. Дома, что ли, сидеть три часа? — махнула рукой тётя Валя. — А это белый что за салат?..

В общем, пошли гастрономические разговоры, сборы и прочее.

Слоняющимся от безделья дяде Рашиду и дяде Вале было предложено собрать те запасные столы, что у Наиля в комнате стоят — всё равно ведь завтра второй день у нас гулять будем. Неугомонная тётя Валя побежала следом за мужем в Наилеву комнату и замерла на пороге:

— А где молодые-то сегодня спать будут?!

Мы сгрудились у неё за спиной.

— А давайте сейчас столы соберут — и мы всё на столы переставим? — бодро предложила Алёнка.

— Ну, вы таскайте, а я колбасу буду резать, — выбрала себе самую халявную работу хитрая тётя Клара.

В общем, дело закипело. Поставили первый стол, кто-то умный предложил сразу застелить его скатертью назавтра, да и доски с табуретками расставить, всё