Через десять минут быстрого бега он оказался на окраине деревни. От всей деревни осталась лишь пара бревенчатых домов. Изредка, то там, то тут виднелись чудом уцелевшие глиняные горшки, надетые на колья изгороди. Завид вошел в деревню. Медленно побрел по центральной улице, осматриваясь. Узнать округу было трудно, всюду гарь, пепел и тревожные крики ворон, что кружили над головой. Пришлый человек так не вовремя прервал их трапезу.

— Эй! — ведун решился подать голос, позвать.

Только вот никто не спешил ему навстречу. Завид шел мимо пепелищ, приглядываясь, но движения не было. И вдруг стало тихо. Словно в могиле! Даже испуганные поначалу вороны притихли, или они вернулись к своим делам…

Наконец, он решился, толкнул калитку уцелевшего двора. Открывшаяся взору картина повергла его в ужас. Двор был завален телами: мужчины, женщины и дети вповалку. Зарезанные, у кого-то не хватало голов. Змеи не пожалели никого. И ни одного мертвого ворога. Пахло жутко… Заткнув нос рукавом, Завид, не разбирая дороги, вылетел на улицу, споткнулся, выронил посох и упал на колени.

Да как же такое могли допустить боги? Чем они их прогневали, что впустили на их земли врага, который жжет и убивает все на своем пути, словно саранча поганая.

Некоторое время Завид не мог подняться с колен. Вся боль и переживания того памятного утра, когда вороги напали на его деревню, вернулись в полной мере. Но он все-таки нашел в себе силы и встал. Опираясь на посох, он побрел по улице, заглядывая в каждый двор. И везде видел одну и ту же картину — пепелища и трупы, трупы… Повсюду одни мертвецы. Змеи отработали жестоко и быстро. Чудовищно быстро. Никто не успел спастись. Почти…

А вот и его дом. Все, что осталось… Едва заметный ветерок взметнул легкий пепел и унес прочь. Ох, горе… за что?

Завид перешагнул через остатки упавшего забора, прошел вперед.

— Лада!

Черная гарь не отозвалась. Ведун взошел на пепелище, дотронулся рукой до покосившейся печи. Ее высокая труба одиноко возвышалась посреди смертельного безмолвия.

— Лада! Лада…

Завиду показалось, что печь еще хранит тепло домашнего уюта, но это был обман. Это тепло было духом пожарища, которое унесло… отобрало у него все!

— Лада…

Вот он услышал свист. Завертел головой… Усилившийся ветер играл в трубе. Всего лишь…

Последняя надежда, робкий огонек любви — и он, закрыв глаза и сосредоточившись, обвел свое погорелое хозяйство пронзительным взглядом. Мысленно ощупал каждый уголок. Но ведунское умение не принесло результата. Жизни он не увидел. Разве что мыши копошились на огороде…

Ведун устало вздохнул и, осторожно ступая по углям, покинул могилу любимой.

Завид прошел всю деревню насквозь. Чуть задержался у сгоревшего дома тетки Любавы. Именно отсюда начался его спасительный бег к свободе. Его бег, но не Лады.

На пригорке за околицей, где стоял одинокий колодец, он неожиданно встретил живого человека. Старик в рваной грязной одеже, с обритой наголо головой стоял на коленях и бился головой о землю.

— Эй, дед, — окликнул его Завид.

Но старик его не услышал.

Тогда ведун повторил оклик, но тот опять остался без ответа. Странно, но Завид не узнавал старика, а казалось, он знал тут всех.

Завид попробовал посмотреть мысленным взором на старика. И стоило ему закрыть глаза и поймать волну, как он отшатнулся прочь, разрывая контакт, словно до прокаженного дотронулся. Старик был черен, как грозовая туча, и совершенно безумен. Его разум не выдержал контакта с реальностью, в которой всю семью, родню и друзей, с которыми целую жизнь прожил бок о бок, вырезали у него на глазах. И он остался один. В целом мире один. И это было страшнее страшного. Вся его жизнь обратилась кошмаром.

Завид замер напротив старика, не зная, как ему поступить. Оставить его в этом кошмаре… Но разве это будет гуманно по отношению к старику? Судьба его незавидна. Ясный рассудок к нему уже не вернется. И день ото дня он будет все глубже погружаться в пучину безумия.

Излечить его Завид не мог. Тут не справился бы даже сам премудрый волхв Избор, чего уж говорить о простом деревенском ведуне. А вот помочь — другой разговор.

Завид застыл напротив бьющегося головой об землю старика и зашептал слова молитвы, прося у богов заступничества за эту ни в чем неповинную душу. С последними словами молитвы Завид метнул в старика заклинание «разрыва основ». Простенькое волшебство разорвало связь измученной души старика с изношенным телом. Пустая оболочка завалилась на траву. Заклинание это работало только в тех случаях, когда душа человечья уже была готова к долгому путешествию, но по каким-то причинам не могла оторваться самостоятельно.

Посмотрев на тело старика с сожалением, Завид пошел дальше.

Спустя полтора часа он нагнал отряд и зашагал рядом с Чеславом.

— Ты нашел, что искал? — спросил его друг.

Завид посмотрел на него хмуро, и больше Чеслав его ни о чем не спрашивал.

* * *

Два дня они шли по изрытой и обожженной войной земле. Таясь и прячась в лесных чащах, так чтобы ворог не заметил раньше времени. Порой они видели перемещающиеся войска Змеев. То бронированные вездеходы пройдут колонной, взрывая землю гусеницами и колесами, то несколько полков воинов в причудливых доспехах походным маршем пронзят лес насквозь по накатанному тракту. Понять эту дислокацию было нельзя, но можно было строить предположения. Избор как-то сразу отстранился от досужих разговоров. А вот ведуны и дружинники получили добрую пищу для обсуждения. Да и Край Долуда весьма заинтересовался. Ему и самому было интересно, куда передвигается такое количество техники и пехоты и что в итоге враг затевает. В конце концов, у ведунского отряда своя задача, а дружинники могут и о разведке реальных сил противника позаботиться. Ух, как распирало стяжника от любопытства.

— На север они идут. Там земли ур-Камыдов граничат с вотчиной Зубровых. У них сил мало, видно, границы захваченной территории расширять решили, — тихо поделился Чеслав своей догадкой с Завидом.

Завиду было тяжело смотреть на врага, топчущего родную землю. Картины горящей родной деревни и вырезанного до последнего человека так и стояли перед глазами. Хотелось схватить боевой посох, выскочить на дорогу и начать убивать Змеев. Он понимал, что это глупо. Глупо, сотню раз глупо, но ярость кипела в его крови и требовала действий. Лишь огромным усилием воли ведун подавил в себе этот порыв безумия.

На третий день погода резко испортилась. Похолодало. С раннего утра небо хмурилось, а ближе к обеду разродилось дождем. Отряд временно прекратил движение. Все ждали решения Избора. Скажет надо переждать непогоду, придется сидеть в лесу и ждать. Завида злила подобная перспектива. Чеслав же и другие ведуны хранили видимое спокойствие. Только дружинники вместе со стяжником нервно бродили по окрестным кустам. Им явно не терпелось продолжить путь. Мыслимое ли дело, до Мытово, столицы ур-Камыдов, осталось всего-то каких-то двадцать верст.