– И чей же, если не секрет, это был номерок? – осведомился Глеб.

– Не секрет, – сказал Федор Филиппович. – Мой.

Сиверов поперхнулся кофе и некоторое время кашлял в кулак.

– Ну правильно, – сказал он, прокашлявшись. – Теперь понятно, к чему вся эта конспирация. Поздравляю, товарищ генерал. Свершилось! Я так и знал, что рано или поздно вам надоест разыгрывать из себя рыцаря без страха и упрека, вы бросите работать и начнете, наконец, зарабатывать. Недурная комбинация, шеф! Чур, я в доле.

– Очень смешно, – пару раз беззвучно ударив в ладоши, похвалил Федор Филиппович. – Я бы с удовольствием развил тему, да жаль, времени мало. Я, знаешь ли, в бегах, так что мне нынче не до твоих шуточек. Спасибо, вовремя предупредили, а то… – Он безнадежно махнул рукой. – Выбор, сам понимаешь, так себе: быть убитым при задержании или повеситься в камере следственного изолятора. Ну, или скончаться от какой-нибудь острой сердечной недостаточности. И быть похороненным с клеймом предателя на лбу.

– Да, выбор кислый, – перестав улыбаться, согласился Слепой. – Кстати, сердечная недостаточность – это мысль. Вы подумайте хорошенько, Федор Филиппович. Все равно ведь не отстанут!

– Я уже думал, – признался Потапчук. – А тебе не кажется, что не стоит так частить? Еще парочка подобных фокусов, и меня после очередного воскресения вызовут на ковер и проткнут осиновым колом – просто так, для окончательной ясности, чтоб больше не вводил народ в заблуждение.

Глеб осторожно усмехнулся. Шутка прозвучала мрачновато, но это была именно шутка, а не что-то иное – например, жалоба на то, что его, заслуженного, кристально честного человека, в жизни не прикарманившего ни одной казенной копейки, на старости лет выставили изменником, предателем государственных интересов, убийцей и казнокрадом. Да и вообще, его превосходительство сегодня выглядел, хоть и озабоченным до предела, но оживленным и даже чуточку помолодевшим. Неплохо его изучив, Глеб понимал, что это означает: Федор Филиппович был зол, как сто чертей, а из этого, в свою очередь, следовало, что скучать в ближайшее время не придется.

– Можно подумать, предыдущий вариант лучше, – сказал он, оставив все эти мысли при себе. – Не умрете понарошку – вам обязательно помогут сделать это по-настоящему. А насчет осинового кола бабушка надвое сказала. А другая бабушка, по имени Екатерина Вторая, она же Великая, очень правильно подметила, что победителя не судят. Так что подумайте, товарищ генерал. Правда, сердечная недостаточность – это, наверное, все-таки не вариант. При таком диагнозе опознать тело – раз плюнуть. А желающие вас опознать, чтобы лично убедиться в вашей безвременной кончине, полагаю, найдутся. Эти-то точно явятся в морг с осиновым колом за спиной – как вы сказали, для окончательной ясности. Надо бы придумать что-нибудь такое, этакое – яркое, с фейерверком и обугленным скелетом на выходе…

– Хватит смаковать подробности, – перебил его Потапчук. – Ишь, размечтался! В любом случае это не твоя забота. Твой военно-транспортный борт в Челябинск вылетает сегодня в двадцать один ноль-ноль. На ознакомление с аппаратом и приобретение первичных навыков управления даю двое суток, начиная с завтрашнего утра.

– С каким таким аппаратом? – невинно округлил глаза Сиверов.

– Прекрати паясничать. Сам знаешь, с каким. И отнесись к делу со всей серьезностью. Это тебе не «тридцатьчетверка» и даже не «королевский тигр», эта машина уже очень далеко ушла от обыкновенного гусеничного трактора. А когда прибудешь на место, надо будет хотя бы издалека смахивать на механика-водителя.

Сиверов длинно присвистнул.

– А место, как я понимаю, называется Сьюдад-Боливар?

– Предположительно, – кивнул Федор Филиппович. – Более точный адрес укажет местное начальство.

– А с чего вы взяли, что местное начальство станет со мной общаться и что-то такое мне указывать?

– С того, что оно в тебе нуждается, – сообщил генерал. – Причем настолько остро, что вот-вот начнет размещать объявления соответствующего содержания в средствах массовой информации. Они ищут механика-водителя, знакомого с Т-95 или хотя бы Т-90 – ищут, как ты понимаешь, по неофициальным каналам…

– Это понятно, – кивнул Глеб. – Официальные-то они сами себе перекрыли, бортанув в лице Уралвагонзавода всю Россию-матушку!

– Один из этих каналов, – продолжал Федор Филиппович, – контролирует некто Ицхак Соломонович Вейсман – гражданин Израиля, иногда шутки ради указывающий в качестве адреса постоянного проживания планету Земля. Серьезный, вполне легальный бизнесмен, мультимиллионер, среди всего прочего владеющий одним из крупнейших в мире агентств по найму рабочей силы…

– А, – сказал Глеб, – понятно. Такие конторы вроде московского птичьего рынка. На прилавке белые мыши и аквариумные рыбки, а под прилавком все, чего душа попросит: обезьяны, кашалоты, крокодилы, бегемоты… И зеленый попугай.

– Примерно так, – кивнул Потапчук. – Именно – чего душа попросит, от землекопа до программиста и от нейрохирурга до специалиста по проведению секретных спецопераций и захвату алмазных копей. Вейсман, если можно так выразиться, коренной израильтянин, его родители поселились там сразу после провозглашения государства. Во время заварушки на Синайском полуострове его угораздило угодить в лапы арабам, и один советский наблюдатель в составе миротворческих сил ООН – не надо таращить глаза, это был не я, я не такой древний, мне этот контакт достался по наследству от предшественника, – из чистого человеколюбия помог ему выбраться из этой передряги. С тех пор он не устает повторять, что даже среди русских таки встречаются приличные люди, и частями отдает должок, время от времени делясь с нами информацией, которая кажется ему любопытной. Берет он, правда, недешево, зато поступающие из этого источника данные всегда оказываются, во-первых, точными, а во-вторых, по-настоящему ценными. Так вот, буквально на днях из Венесуэлы пришел запрос на механика-водителя танка, разбирающегося в конструкции и особенностях управления известной тебе моделью. Общеизвестно, что среди соплеменников господина Вейсмана дураки попадаются крайне редко. Ицхак Соломонович – не исключение, и у него хватило ума сообразить, что это, как минимум, странно. Ну, а у меня, хоть я и в бегах, еще хватило влияния на то, чтобы конкурс среди возможных претендентов на открывшуюся вакансию не состоялся, и чтобы выбирать господину Вейсману и его коллегам пришлось всего из одной кандидатуры.

– И эта кандидатура моя, – констатировал Глеб.

– Так точно. Поэтому постарайся не подвести старика, он очень дорожит своей репутацией. Впрочем, ему в любом случае вряд ли станут предъявлять претензии. Те, кто затеял эту аферу, тоже не на помойке себя нашли и наверняка понимают, что человек, который явится по их запросу, будет не просто водителем танка. Для них это неизбежное зло, которое они наверняка постараются обратить себе во благо.

– А если это не получится, похоронить в бетоне, – закончил за него Глеб. – Веселенькая перспектива, ничего не скажешь. А не проще послать туда одну из наших подлодок и жахнуть по заводу ракетой?