— Так о чём ты хотела поговорить? — Жаклин явно пришла в себя. От испуга и растерянности не было ни следа, на щеках розовел свежий слой румян, на губах соблазнительно поблескивала помада.

— Я… хотела поговорить о свадьбе… — на ходу сочиняла я. — Розовые платья подружки-невесты... что думаешь?

Моя ложь выглядела совсем неубедительно, но подругу это, казалось, не смущало.

— Розовый? Совершенно не тренд в этом сезоне! Может быть, что-то фиалковое или кремовый беж. Знаешь, в каталоге Веддинг я видела потрясные платья...

Жаклин продолжала болтать, но я видела лишь то, как открывается её пухлый рот, и возбуждённо горят глаза. Меньше, чем через восемь месяцев я стану мамой… нет, мы с Алексом станем родителями. С ума сойти. Моя семья станет больше на одного человека. Всю жизнь мы с отцом были вдвоём, ни одного кровного родственника я не знала... А это моя кровь, новая жизнь, и произведу её на свет я. Мне нужно сказать Алексу. А если он будет против... попросит меня сделать аборт, я уйду от него. Плевать, как будет больно. Я не стану убивать своего ребёнка.

Я очнулась от своих размышлений лишь тогда, когда Жаклин вдруг замолчала и уставилась мимо меня.

— Поднимись ко мне в кабинет, Жаклин, — раздался голос Алекса за моей спиной. — Кажется, до того, как появилась Тина, ты хотела сказать мне что-то важное.

Я непонимающе металась взглядом между этими двумя. В груди огромным ядовитым цветком распускалось то самое предчувствие, которое поселилось в душе, когда я покинула нашу с Алексом спальню. Жаклин хотела что-то сказать ему? Лицо моего жениха было холодно и непроницаемо, а моя подруга... На её лице были написаны торжество и восторг, словно на конкурсе красоты ей на грудь надели ленту с надписью: «Мисс Вселенная», оставив остальных конкурсанток плакать от зависти. Не удосужившись взглянуть на меня, она подорвалась с места и засеменила к Алексу, на ходу поправляя волосы. Перед тем как повернуться к лестнице, Алекс пристально посмотрел на меня, однако, ничего не сказал. С таким же успехом он мог приказать мне идти за ним. Я даже сама не поняла, как оказалась в коридоре второго этажа, наблюдая, как Алекс галантно приоткрывает для Жаклин дверь, пропуская вперёд, и как кокетливо она вертит задом, как бы ненароком задевая его ладонь. В эту секунду я точно понимала, что Алекс знает о том, что я наблюдаю за ним. Он хотел, чтобы я всё это видела.

Меня тошнило и шатало, пока я отмеряла двадцать три шага, которые отделяли меня от его кабинета. Пальцы ходили ходуном, пока я бралась за полированную ручку. Дверь не была заперта, что подтверждало мои самые страшные опасения: Алекс сделал это специально, чтобы доказать, что он был прав, а я нет.

Но все мои предчувствия и самые жестокие фантазии не подготовили меня к тому, как ужасно всё будет выглядеть на самом деле. Алекс стоял, облокотившись руками на свой письменный стол, с усмешкой глядя вниз. На девушку, которую я двенадцать лет называла своей подругой, и которая стояла перед ним на коленях настолько близко к бёдрам, что не давала ни малейшей лазейки поражённому сознанию оправдать её.

— Смелее, милая, — голос Алекса был холодным и насмешливым, — для той, кто предложил быстро перепихнуться в душе, ты чересчур медлительна.

А я, словно поражённая взором медузы-горгоны, окаменела в дверях, не в силах поверить в то, что это происходит на самом деле. Словно после всего того, что свалилось на меня, я всё ещё могу удивляться, что в мире существует предательство. Когда Жаклин потянула вниз молнию на его джинсах, я всерьёз думала, что умру. Упаду под дверью кабинета бездыханным телом и никогда не очнусь. Я почти завыла от боли и отвращения в тот момент, когда рука Алекса перехватила кисть, пытающуюся расстегнуть пуговицу джинсов и брезгливо отбросила её в сторону:

— Достаточно.

— В чём дело? — голос Жаклин был низким и мурлыкающим, какими только бывают голоса соблазнительниц. — Вот увидишь, я сделаю всё лучше, чем Тина.

— Сомневаюсь, — Алекс сделал шаг в сторону и лязгнул молнией. — Ты и ногтя её не стоишь, гнилая дешёвка. Надеюсь, после этого дня я больше никогда не увижу тебя в своём доме.

С этими словами он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. Не знаю, видел ли он, что я умирала в душе, потому что ещё один человек, которому я доверяла, растоптал моё доверие самым унизительным способом. Девушка, с которой мы в детстве мечтали выйти замуж за близнецов, чтобы жить в одном доме, оказалась настолько коварна и бессердечна, что готова была соблазнить мужчину, за которого я собиралась замуж, под крышей дома, в котором я жила. Годы дружбы легко стёрлись для неё под натиском зависти и распутства. А тот самый мужчина был настолько циничен, что продемонстрировал мне это самым жестоким способом.

Поднявшись с колен, Жаклин повернулась, и мы встретились взглядами. Её лицо вспыхнуло флюоресцентной белизной в полумраке кабинета.

— Тина...

— Пошла к чёрту, — мой голос доносился словно из подземного тоннеля, — выметайся, гребанная шлюха, и больше никогда не смей ко мне подходить. Надеюсь, минута стояния на коленях стоила нашей десятилетней дружбы.

Губы Жаклин сжались в кривую малиновую полоску, и она, обходя меня по стене, быстро забарабанила каблуками по ступенькам.

— Кажется, теперь всё встало на свои места, — Алекс протянул ко мне руку.

— Не трогай меня! — заорала, с силой ударив его по ладони. — Как ты мог? Как ты можешь быть таким жестоким? Ты забрал у меня всё! Веру во всех, кому я доверяла! У меня ничего не осталось!

— Просто тебя окружала ложь, Тина, — Алекс отступил на шаг назад и засунул руки в карманы. — А я стал тем, кто открыл тебе на это глаза.

— Нет, Алекс! Тебе ни черта не жаль. Ты даже не отдаёшь себе отчёта в том, что тебе нравится меня мучить. Ты мстишь мне за прошлое. В твоих глазах я всегда буду дочерью тех, кто отняли твою семью!

Нахмурившись, он сделал шаг ко мне, и на секунду мне даже показалось, что он хочет меня обнять.

— Это не так, Тина.

— Тогда почему ты так жесток ко мне? Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, когда она стояла перед тобой на коленях? Когда два человека, которые дороги тебе, они... делают это у тебя на глазах… Хотя бы на секунду представляешь, как это больно?! — прижав ладони тыльной стороной к глазам, я заревела, по какой-то причине не желая, чтобы он видел эти слёзы. — Почему, чёрт возьми, я всегда придумываю себе то, чего нет. Почему думаю, что в глубине души ты любишь меня? Конечно, не любишь! Потому что когда любят, готовы прыгать выше головы... Готовы наплевать на то, что правильно, а что нет! Наплевать на свои принципы, потому любимый человек важнее. Ради тебя я прыгнула выше головы! Смирилась с тем, с чем думала, никогда не смирюсь, а ты пнул меня в самое сердце, лишь бы доказать, что ты был прав, а я нет.

— Ты отказывалась меня слушать, Тина. Я проявил уважение к тому, что ты сказала, и не стал выгонять её из дома. Ты сделала это сама. И, разумеется, я бы не позволил этому зайти далеко. Как уже говорил, я не стану тебе изменять.