В трубке повисла зловещая пауза.

— Пусть твоя мнимая подружка поднимает свой тощий зад, берёт с собой бутылку и валит на хрен из нашего дома. Повторять не буду.

— Алекс...

— Я всё сказал, Тина.

После того как Алекс отключился, я больше не притронулась к вину, и остаток бутылки Жаклин уговорила одна. Моё настроение окончательно испортилось. Может быть, у Алекса какие-то сложности в делах, потому что он редко бывал таким раздражённым? Скорее бы он уже приехал. Не было бы этих телефонных недомолвок и недосказанностей.

Прошло три дня. Алекс звонил вечерами, коротко расспрашивая о том, как прошёл мой день, и практически не говоря ничего о себе. Я не рассказывала много, предпочитая оставить всё для личной встречи, к тому же, по его тону было ясно, что голова у него занята совсем не тем. Я придумала себе массу дел, лишь бы отвлечься от постоянных мыслей о нём: ходила по магазинам, скупая красивое бельё и представляя, как оно понравится Алексу, вплотную занялась подготовкой к свадьбе, наконец, встретившись с грозной Келли Уэсбрук; посетила нашего с папой семейного врача, Доктора Эбби Олдридж, у которой наблюдалась с четырнадцати лет, чтобы пройти регулярное обследование. С Жаклин с того дня я встречалась только в кафе, потому что не хотела провоцировать ссору, если Алекс вдруг решит неожиданно нагрянуть домой.

Мы с Эйбом ехали навстречу к флористу, когда раздался звонок от Эбби.

— Тина, не могла бы ты сейчас ко мне приехать?

В груди от чего-то похолодело. Обычно после сдачи анализов, Эбби перезванивала, чтобы сообщить, что всё в порядке, и высылала рекомендации по приёму витаминных добавок мне на почту. Перенеся встречу, я незамедлительно примчалась в её кабинет. Папа рассказывал, что мама умерла от того, что была проведена неправильная диагностика, и вместо пневмонии, от которой она медленно угасала, ей поставили диагноз «бронхит» и прописали обыкновенное отхаркивающее. С детства при малейшем чихе, отец тащил меня в клинику, поэтому меня страшило всё, что связано со здоровьем.

Ёрзая как на иголках, я сидела в мягком кресле напротив доктора Олдридж и с трепетом ждала её приговора.

— В целом результаты анализов хорошие, Тина. Есть небольшие отклонения в уровне гемоглобина и магния, но это поправимо. Я позвала тебя не поэтому. Сдавая анализы, ты указала, что беременности нет, — она пристально посмотрела на меня поверх модной оправы, — из чего я сделала вывод, что первой преподнесу тебе новость. Судя по результатам ХГЧ, ты беременна, Тина.

Из кабинета доктора Олдридж я вышла на ватных ногах. Эйб непонимающе вытаращился на меня из приоткрытого окна «Мэйбаха», когда я опустилась на мраморные ступеньки клиники и крепко обхватила колени руками.

— Что с вами, мисс Эрриксон? — он вышел из автомобиля и теперь обеспокоенно смотрел на меня сверху. — Что-то случилось? Может быть, позвонить мистеру Мерфи?

— Не нужно, Эйб, — машинально ответила я, не отрывая взгляда от черноты асфальта, — возвращайтесь в машину. Я немного посижу и потом поедем домой.

Мужчина нерешительно потоптался на месте и, пробормотав что-то невнятное себе под нос, всё же сел в салон.

А я продолжала сжимать колени, как если бы могла выдавить из них ответ, как мне быть теперь, когда я с девяностопятипроцентной вероятностью беременна. Мне всего девятнадцать, я учусь на первом курсе, а отец будущего ребёнка ясно дал понять, что не хочет его, потому что бизнес, которым он занимается, опасен и незаконен. Эбби сказала, что контрацепция могла не сработать, потому что противозачаточный укол был проведен не в первые пять дней цикла. То есть, скорее всего, я забеременела после благотворительного бала. А это был всего лишь наш второй с Алексом секс. Боже... Конечно, в будущем я хотела детей, но не так скоро. Не тогда, когда я ничего из себя не представляю и полностью завишу от другого человека, не имея ни образования, ни работы. Я поступила в престижный университет, получаю образование, о котором всегда мечтала, у меня есть планы на жизнь и определённые амбиции. Ребёнок — это очень серьёзный шаг. Я с трудом представляла, что такое материнство, но знала одно — мои сын или дочь будут знать своих родителей, и я никогда не оставлю их на попечение нянь, пока сама строю карьеру. Дети — самый ценный подарок судьбы, и я планировала насладиться первым годами их жизни сполна.

Так что мне теперь делать? И как сказать о беременности Алексу? Он же не хочет детей. Я представила его глаза, превратившиеся в раскалённые угли, когда он спрашивает, как я могла такое допустить. Мысль об аборте мимолётной чёрной тучей пронеслась в голове и мгновенно исчезла. Нет, я не стану. Разве можно убить ребёнка от любимого человека? Потому что мы оба решили, что сейчас неподходящее время? Да кто мы такие, чтобы это решать? Мы ведь собираемся пожениться. Многие женщины рожают в гораздо худших условиях, а у этого малыша будут оба родителя, и он ни в чём не будет нуждаться.

Но сколько бы разумных доводов я себе ни приводила, всё моё существо отбрыкивалось и вопило о том, что я ещё слишком молода, чтобы стать матерью. Как я приду в университет с животом? Каково будет ловить на себе сочувственные, а по большей вероятности, злорадные взгляды? Я уже вижу темы кулуарных сплетен: отец сел в тюрьму, а дочь пустилась во все тяжкие, забыв о презервативах. Может, это и к лучшему, что Алекса нет в городе. Так у меня, по крайней мере, есть время подумать о том, как преподнести ему эту новость.

Тяжело поднявшись со ступеней, я забралась в машину. Мне был просто необходим женский совет. Возможно, Жаклин не самая подходящая кандидатура в такой ситуации, но других вариантов у меня попросту не было.

— Лин, — я с удовлетворением заметила, что голос почти не дрожит, — сможешь приехать ко мне? Мне очень нужно с кем-то поговорить.

— Я как раз выхожу с массажа от Линдси, здесь недалеко. Могу дождаться у вас дома?

— Конечно, — я вздохнула с облегчением. Мне было не по себе от мысли остаться одной в огромном доме, раздираемой страхами грядущего материнства и моральными противоречиями.

— Буду в течение часа.

Как мы подъехали к дому, я не заметила, покинув машину в поистине сомнамбулическом состоянии. Уже во второй раз моя жизнь кардинально меняется: только вчера я была беззаботной девятнадцатилетней студенткой, а сегодня — будущая мама, на которой лежит груз ответственности за ещё одного человека в этом мире. Такого маленького и беззащитного, что буквально от того, что я съем, зависит его будущее здоровье. И зачем я только пила вино с Жаклин? Нужно было спросить у доктора Олдридж, могло ли это как-то отразиться на малыше. И я столько нервничала в последнее время... Всё делала неправильно.

Первое, что я заметила, когда вошла во двор, это припаркованный около гаража «Роллс-Ройс». Алекс. Несмотря на то, что я хотела дать себе время собраться с мыслями, от его присутствия в животе забурлило разноцветными пузырьками трепетной радости. Я даже забыла о своём недвусмысленном положении, позволив урагану восторга вскружить себе голову. Он здесь, вернулся.