Элин лишь удивлялась, как закорючки на странице могут представлять такой интерес для девочки, но не мешала ей, хотя все ее нутро подсказывало – ничего хорошего из этого не выйдет.

А тут еще Бритта… С каждым днем она все больше мрачнела, видя интерес Пребена к девочке. Не раз Элин замечала, как она с ревностью следит за странной парой, а иногда до нее доносились звуки горячих споров. Но тут Пребен не уступал жене. Марта продолжала таскаться за ним, куда бы он ни направлялся. А за ней шла Фиалка. Котенок вырос за зиму и следовал за хозяйкой так же преданно, как Марта за Пребеном. Забавно выглядела эта троица, когда они шли через двор, и Элин знала, что злые языки шепчутся об интересе Пребена к девочке. Однако мнение служанок и батраков мало интересовало ее. Пусть себе шепчутся у нее за спиной, сколько захотят. Зато как схватит их головная боль или зубы разноются, так она им снова нужна… И каждый раз, когда они спрашивали, что Элин хочет за беспокойство, она просила чего-нибудь для дочери. Немного еды. Старые ботинки. Юбку, которую можно было перешить и сделать платьице. Марта была для нее всем, и когда она радовалась, Элин чувствовала себя счастливой. А Бритта пускает думает, что хочет.

Элин стискивала зубы, когда дочка приходила к ней в слезах, рассказывая, что хозяйка ущипнула ее или выдрала за челку. Приходилось расплачиваться за то, что девочке здесь ничто не угрожает. Ее Бритта тоже сурово щипала, пока они были маленькие, – и все же Элин выжила. Пребен защитит Марту. И ее он тоже защитит. Его добрые глаза, следившие за ней, когда он думал, что она не видит, заставляли ее поверить в это. И иногда, когда их взгляды на секунду встречались и эта секунда, казалось, тянулась целую вечность, Элин чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

* * *

Приближаясь к Марстранду, Эрика ощутила прилив возбуждения. Она много читала про родителей Хелены, составила себе представление о них на основании тех интервью, которые они давали. Отец Хелены Карл-Густав давно умер, но сейчас ей предстояла встреча с матерью. Эрика вынуждена была признаться самой себе, что у нее есть некие предубеждения по поводу Харриет Перссон. Она и ее муж свалили всю вину на Марию, выставляя Хелену жертвой. Но первое, что бросалось в глаза, – насколько тяжело они сами переживали общественный резонанс.

Эрика знала, что до случившегося они принадлежали к высшему обществу Фьельбаки. Карл-Густав владел сетью канцелярских магазинов, а Харриет до замужества была фотомоделью. Он богат, она красива. Старый банальный сюжет.

Эрика свернула на парковку на Коровьем острове. Стоял теплый солнечный день, она предвкушала прогулку в Марстранд. Давно ей не приходилось бывать здесь, и теперь бросилось в глаза, как красив этот маленький прибрежный поселок.

Короткая переправа до Марстранда доставила ей удовольствие, но, едва сойдя на берег, Эрика сосредоточилась на предстоящем интервью. Вопросы, которые она намеревалась задать, роились в голове, пока Фальк, пыхтя, поднималась по склону к дому Харриет. Найдя нужный ей номер, остановилась, разглядывая дом. Он был великолепен. Белый, с красивыми старинными деталями, утопающий в розах и люпинах розового и сиреневого цвета, с огромным балконом в сторону моря. Если Харриет вздумает продать дом, то получит немало миллионов. Двузначное количество миллионов.

Она вошла в белые деревянные ворота и двинулась по маленькой выложенной камнем дорожке к входной двери. Звонка здесь не было, только дверной молоток в виде головы льва, и Эрика стукнула кольцом по двери. Дверь немедленно распахнулась – ей открыла элегантная ухоженная дама лет шестидесяти.

– Эрика Фальк! Как приятно наконец-то познакомиться с вами! Да-да, я прочла ВСЕ ваши книги – вы безумно талантливы. Как здорово, что и за границей к вам тоже пришел успех…

Не дожидаясь ответа, хозяйка втащила Эрику в дом.

– Я накрыла для нас кофе, нечасто ко мне заходят такие дорогие гости, – продолжала она, направляясь к балкону через большую открытую гостиную.

По части интерьеров Эрика не считала себя специалисткой, однако узнала мебель от «Юсефа Франка», «Бруно Матссона» и «Карла Мальмстена». Однако создавалось впечатление, что дом обставляла не сама Харриет, а профессиональный дизайнер.

– Прежде всего хочу поблагодарить вас за то, что согласились меня принять, – начала Эрика, усаживаясь на стул, к которому решительно подвела ее Харриет.

– О, само собой. Все эти годы мы мечтали о том, чтобы народ узнал правду – ради самой бедняжки Хелены, – так что вы пишете поистине долгожданную книгу. Да еще к тому же именно сейчас, когда я слышала от стокгольмских подруг, что эта ужасная женщина планирует написать свою…

– Но разве это так уж плохо? – осторожно спросила Эрика и кивнула, когда Харриет взяла в руки кофейник. – Мария, как и Хелена, все эти годы утверждала, что она невиновна, – так что ее книга, скорее всего, подкрепит версию Хелены?

Харриет поджала губы, наливая кофе, который выглядел подозрительно светлым.

– Я не верю, что она невиновна. Думаю, она и убила несчастную девочку, а потом попыталась переложить вину на Хелену.

– Хотя Мария первой призналась в убийстве? – Эрика отхлебнула глоток кофе, который, как она и опасалась, оказался совсем некрепким.

– Это было частью ее плана, как вы сами понимаете. – Голос Харриет вдруг сорвался на фальцет, она несколько раз сглотнула. – Она хотела обмануть Хелену, чтобы та призналась. Моя дочь всегда была доверчивой и ведомой, а эта Мария – прожженная девчонка из ужасной семьи. Мы с самого начала волновались, как она повлияет на Хелену, – дочь словно подменили, когда она начала дружить с ней. Однако мы опрометчиво позволили им общаться слишком долго. Не хотели, чтобы нас обвиняли в снобизме, и, конечно же, ребенку важно узнать разные типы людей. Однако то семейство… Нам надо было остановить это с самого начала, я так и говорила Карлу-Густаву. Но вы же понимаете, каковы мужчины, когда они что-то вбили себе в голову, – так что поначалу он настаивал на том, чтобы мы не вмешивались. А потом случилось то, что случилось, и задним числом он много раз говорил мне: «И почему только я не послушался тебя, Харриет?»

Она перевела дух и отпила глоток кофе.

– Не знаю, известно ли вам о случившемся, – поспешила вставить Эрика. – Маленькую девочку с того же хутора, на котором жила Стелла, нашли убитой, к тому же на том самом месте, что и Стеллу.

– Да, я слышала; это так ужасно…

Харриет вздрогнула, и ее золотые украшения звякнули. На шее висела толстая цепочка плетения «бисмарк», на запястьях – широкие золотые браслеты, на блузке – маленькая скромная брошь от «Шанель». Эрика понимала, что ее собеседница в прошлом работала моделью – держалась прямо, вытянув шею, волосы были так искусно выкрашены в светлые оттенки, что никаких признаков седины разглядеть не удавалось. Выглядела она скорее на пятьдесят, чем на шестьдесят, и Эрика невольно распрямилась на стуле. Сама она имела тенденцию сидеть как мешок с сеном – профессиональная деформация после долгих часов, проведенных за компьютером.