– Тогда принеси еще воды.

Идти ночью, пусть даже с Ворбисом на плече и Омом под мышкой, было куда проще.

В это время года…

…Свечение в небе являлось не чем иным, как центральным сиянием – таким образом магическое поле Плоского мира через вершины Кори Челести, центральной горы на Диске, скидывало накопившееся напряжение. В это время года солнце встает над пустыней в Эфебе, а в Омнии – над морем, поэтому огни Пупа должны быть слева, а закат солнца – позади…

– Ты бывал на Кори Челести? – спросил Брута.

Ом, клевавший носом в ночной прохладе, вздрогнул и проснулся.

– А?

– Там живут боги.

– Ха! Я бы мог рассказать тебе про них пару-другую историй! – мрачно ответствовал Ом.

– Что?

– Они считают себя элитой!

– Значит, ты там не жил?

– Нет. Для этого нужно быть повелителем грома или еще какой-нибудь важной шишкой навроде. А еще, чтобы тебя туда хотя бы в гости пустили, ты должен обладать целой когортой верующих. Плюс человекообразное воплощение – это еще одно необходимое условие.

– Но ты же Великий Бог!

Они посреди пустыни, и Брута все равно умрет…

– Почему бы и не рассказать ему? – пробормотал Ом. – Нам ни за что не выжить… Понимаешь, каждый бог по-своему Велик – для кого-нибудь. Лично я никогда не хотел стать чересчур великим. Несколько племен, пара городов. Не слишком большие запросы, верно?

– Империя насчитывает два миллиона жителей, – сказал Брута.

– Ага. Неплохо, правда? Начать с обыкновенного пастуха, которому вдруг почудились какие-то голоса в голове, а закончить двумя миллионами почитателей…

– Но на самом деле ты никогда не заботился о них… – ответил Брута.

– В смысле?

– Ну… Ты не говорил, что убивать друг друга – это плохо. И так далее…

– Да? А с чего я должен был так говорить?

Брута пытался подобрать аргумент попривлекательнее – с точки зрения психологии бога.

– Ну, если люди перестанут убивать друг друга, то количество верующих в тебя будет только расти, – высказал он свое предположение.

– Данная точка зрения не лишена смысла, – согласился Ом. – Любопытно, любопытно… Хитро придумано.

Брута молча шагал дальше. Барханы серебрились инеем.

– Ты когда-нибудь слышал об этике? – спросил он чуть позже.

– Это где-то в Очудноземье, да?

– Эфебы придавали ей большое значение.

– Ага, понятно. И разумеется, строили планы, как бы ее оттяпать себе.

– Очень часто задумывались о ней.

– Это и называется долгосрочной стратегией.

– Ты ошибаешься, это не город и не местность. Скорее, этика имеет отношение к тому, как человек живет.

– В смысле бездельничает весь день, пока рабы выполняют за него всю работу? Эти эфебы – кучка сволочей, которые проводят время в разговорах об истине и красоте, а теперь еще оказывается, что они собирались напасть на бедную Этику… Лично мне эфебы никогда не нравились, я гнильцу за милю чую – несчастные трудяги горбатятся день и ночь, а эти придурки жируют, как твои…

– …Боги? – закончил за него Брута.

Последовала жуткая тишина.

– Вообще-то, я собирался сказать «короли», – укоризненным тоном произнес Ом.

– А мне показалось «боги».

– Короли, – решительно отрубил Ом.

– Слушай, а вообще, зачем людям сдались эти боги? – вдруг поинтересовался Брута.

– О, боги просто необходимы, – ответил Ом искренним, не терпящим возражений тоном.

– Но это, скорее, боги нуждаются в людях, – возразил Брута. – Ты сам говорил, что без людской веры вы не можете.

Ом немного помедлил с ответом.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но людям тоже нужно во что-то верить. Я прав? Иначе, как ты думаешь, откуда берется гром?

– Гром? – повторил Брута, и взгляд его вдруг затуманился. – Понятия не…

– …Возникает в результате столкновения облаков; после удара молнии в воздухе образуется пустое место, так что данный звук генерируется с облаками, которые стремятся заполнить эту пустоту и, естественно, сталкиваются.

– Когда ты что-то цитируешь, твой голос звучит так забавно, – заметил Ом. – А что такое «генерируется»?

– Не знаю. До словаря дело не дошло.

– Как бы там ни было, – сказал Ом, – это всего-навсего объяснение, но не причина.

– Бабушка говорила, что гром раздается всякий раз, когда Великий Бог Ом наклоняется, чтобы снять свои сандалии, – вспомнил Брута. – В тот день у нее было хорошее настроение. Она даже чуть не улыбнулась.

– С метафорической точки зрения все правильно, – кивнул Ом. – Но лично я никогда громами не занимался. Разграничение полномочий. Такими штуками имеет право заниматься только проклятый Слепой Ио со своим здоровенным молотком, самая большая шишка из всех.

– Кажется, ты говорил, что существуют тысячи богов грома.

– Да. И все эти тысячи – он один. Рационализация. Пара племен решают объединиться, а у каждого имеется свой бог грома, верно? Так эти боги тоже некоторым образом сливаются. Знаешь, как делится амеба?

– Нет.

– Это примерно то же самое, только наоборот.

– Я все еще не понимаю, как один бог может быть сотней других. Они ведь все выглядят по-разному…

– Фальшивые носы.

– Что?

– И разные голоса. Мне как-то довелось узнать, что у Ио в распоряжении целых семьдесят разных молотов. Обычно такая информация не разглашается. То же самое можно сказать о всяческих богинях-матерях. Существует только одна. Просто у нее много париков, а какие чудеса творят набитые ватой лифчики, м-м!…

Пустыня была абсолютно безмолвной. Немного расплывчатые от высокой влажности звезды казались крохотными неподвижными розочками.

Далеко-далеко, над тем местом, которое церковь называла Верхним Полюсом и которое сам Брута уже считал Пупом, мерцало небо.

Брута опустил Ома на землю, а рядом положил Ворбиса. Абсолютная тишина…

Абсолютное ничто, тянущееся на многие мили – только он и то, что он взял с собой. Так, вероятно, чувствовали себя пророки, когда отправлялись в пустыню, чтобы найти то… что бы они там ни находили, и поговорить с тем… с кем бы они ни говорили.

Снова раздался несколько брюзгливый голос Ома:

– Людям ведь нужно во что-то верить. Так почему бы не верить в богов? Что еще остается?

Брута рассмеялся.