Положив книгу себе на колени, я углубилась в чтение.

Раздел мне попался интересный — «Трансформация боевых заклятий». Пробовать все это именно на боевых заклинаниях я не рискнула — комната у меня всего лишь одна, соседки второй тоже не предвидится, да и собственная жизнь мне еще была дорога. Зато идея… о, идея была изумительная. Несколько слов, вплетенных в заклинание, — и все, суть его меняется так, будто мы применили совсем другую чару.

Вся беда была в том, что слов на гааарде знали не так уж много. А так… мрыс дерр гаст, тот, кто знает этот язык в совершенстве, владеет всеми чарами мира! И не надо ему никаких книг, не надо никаких талисманов… он изменит все, что сочтет необходимым, а иное — то, что опять-таки ему нужно, — оставит в неприкосновенности…

Есть же ведь у волкодлаков Аррани Валери! Она-то уж точно знает драконий язык… направляет судьбы, изменяет вселенную…

Мне вдруг стало холодно — в теплых штанах и куртке. Нет, не надо… пусть уж лучше будет все как есть. Лерикас-Предсказанная — она не человек, а волкодлак. Она — это другое. Ей, быть может, эта власть и не помеха; людям же лучше не иметь вот такого оружия под рукой.

Я оторвала взгляд от книги и посмотрела за окно. Там шел снег; это были не легкие снежинки, почему-то традиционно приписываемые лыкоморскому климату, и не мокрая крупа, как-то больше типичная для конца зимы. Нет; в воздухе кружились пушистые белые хлопья, точно на новогодней открытке, оживленной чарами иллюзий. Там все было белым, даже сероватые каменные стены будто мимикрировали, подстраиваясь под всеобщую белизну.

Я смотрела на двор с высоты второго этажа. Звуки до меня не доносились, но мне казалось, что их там и нет: все поглощает эта бездонная белая пустота. Бесконечное начало, чистый лист, все никак не могущий дождаться первого штриха.

Маленькая калитка, расположенная возле Больших ворот, беззвучно растворилась. Я мимоходом подумала, что это, должно быть, наш завхоз торопится с метлой — или, быть может, за метлой — к ближайшему орешнику, тщательно охраняемому магистром-фэйриведом.

Но это был не гном. На пустой школьный двор вошел человек в черном форменном плаще. Аккуратно прикрыв за собой калитку, он постоял у ворот, потом стянул с головы капюшон.

Я невольно закрыла книгу, пальцем заложив нужную страницу. Та-ак… похоже, субботняя лекция Матильды ле Бреттэн была последней для нашего курса…

Эгмонт медленно прошел по двору. Он хромал заметнее обычного; привычный черный плащ, не иначе как заклятый от снега, резко контрастировал с белизной окружающего мира. Элементаль, высунувшаяся навстречу Рихтеру из двери, что-то у него спросила; он сделал отрицательный жест рукой, и понятливая флуктуация мигом исчезла в глубинах пятого измерения.

Магистр сел на землю возле стены и закрыл глаза. Он сидел совершенно неподвижно, а снег продолжал падать — картинка была та еще, из графической серии «Контрасты». Эльфийская работа, в лавке стоит четырнадцать золотых. Черное и белое, статика и динамика — погода вообще-то стояла не та, чтобы сидеть на снегу. Совсем не та. Впрочем, это не мое дело.

Подумав так, я вновь раскрыла книгу. Знакомые руны, помельтешив секунды три, снова ложились в правильные слова.

«Однако же следует отметить, что возможности драконьего языка…»

Когда я опять посмотрела во двор, Рихтера там уже не было. Цепочка следов, полузасыпанных снегом, вела к входной двери. К понедельнику надо было срочно доучивать боевую магию.

Ближе к полудню я отправилась в библиотеку. Народу там было немного, с нашего курса — вообще никого. Кажется, адепты честно верили, что назавтра вести станет Матильда, а это означает, что не стоит тратить свободное время на какие-то пыльные фолианты.

Да. Завтрашнее утро, сдается, будет утром приятных сюрпризов.

Задание я сделала достаточно быстро: чего уж там, материал был знакомый. Можно было бы подготовиться к практикуму, но, во-первых, таковой ожидался только в среду, а во-вторых, я уже десятый раз ловила на себе предвкушающий взгляд библиотекаря. У гнома явно чесался язык, учитывая же, что именно Зирак первым узнавал все новости…

Я закрутила чернильницу, сунула ее в сумку. Свернула пергамент в свиток, затянула его шнурочком, отправила туда же. Теперь можно было смело приступать к выяснению последних новостей.

— И чего новенького в Академии? — нетерпеливо спросила я, подсев за Зираков стол.

— В Академии-то все по-старому, — отмахнулся гном. Глаза его ажно сверкали от удовольствия. — А вот в мире, в мире-то мно-ого чего происходит! Внешняя политика называется… уй, ты бы знала, какая прелесть!

— С гномами чего-нибудь? — наугад предположила я. Как-никак большую часть «юмористической политики», как это дело окрестил Генри Ривендейл, обеспечивали именно они. — Или Аль-Буян заново на Конунгат полез?

Зирак расхохотался. Еще бы, история с Аль-Буянской войной уже вошла в легенды.

Началась вся эпопея по жутко приземленным причинам: обеспокоенное экономическим ростом Конунгата островное государство не придумало ничего лучше, как объявить ему эмбарго. Волкодлаки пожали плечами, конунг Валери покрутила пальцем у виска, легендарный Скупидонус обрадованно потер ладошки; проделав же все вышеописанное, они мгновенно наладили внешнюю торговлю с Западным Краем, а еще чуть попозже — с эльфами, давно набивавшимися в экономические партнеры. Вышло даже выгоднее, чем было: сухопутные перевозки каким-то образом оказались дешевле морских, благо дорог строить не пришлось, они и так были.

Аль-буянцы занервничали. Их влияние на материке потихоньку начинало падать, с этим надо было как-то бороться. И, не найдя другого решения, Аль-Буян пошел на Конунгат войной.

Государства заинтересовались: что из этого выйдет? Мудрые знатоки политики, истории рас и магии драконов пытались предугадать наиболее вероятный исход этой войны, но до того, чем все в итоге и закончилось, не додумался, кажется, никто.

Аль-буянские войска даже не успели дойти до Границы. Их завернуло на полдороге собственное же правительство. Когда же обозленные полководцы поинтересовались, чего ради они, как полные придурки, промаршировали едва не через полматерика, ситуацию немножко разъяснили.

От этого стало только хуже.

Война совершенно не вписывалась в планы конунга. Решив, что нечего тратить энергию на закрытие Границ или — того лучше — на продумывание стратегических тонкостей, хитрая Лерикас вспомнила про национальные оборотничьи традиции. Про, так сказать, традиционные моральные приоритеты. В частности — про всеобщую справедливость. Око за око, зуб за зуб… эмбарго за эмбарго.

Вот только эту экономическую блокаду объявил не один Конунгат. Ее поддержали все партнеры волкодлаков, включая добрых две трети банковских гномов. Куда бы они делись, от Скупидонуса-то и от Валери? Эти двое и по отдельности кого хочешь уделают, а уж вместе…

В общем, экономика острова рухнула в одночасье. Правда, не до конца: там еще было чего уничтожать. Эту простую мысль — насчет того что Аль-Буяну есть что терять — постарался донести до острова Скупидонус на первых же переговорах. А состоялись таковые очень быстро, ибо ни денег, ни товаров на Аль-Буяне почти не осталось.