Мия обошла вокруг кровати, подошла к нему и остановилась так близко, что если бы она приблизилась еще чуть-чуть, их тела соприкоснулись бы. Дэвид подумал, что она попытается его соблазнить, но она лишь стояла и смотрела на него с грустной улыбкой, самой грустной, какой только может быть улыбка.

— Будет ли кто-нибудь любить меня так же сильно, как я его?

— Милая, думаю, это невозможно.

Мия поняла его неправильно, ее глаза наполнились слезами. Она сказала:

— Я знаю.

— Только потому, что вы все делаете с такой страстью.

— Пожалуйста, займитесь со мной любовью, я вас умоляю.

Мия смахнула слезы с глаз, но томление в ее взгляде осталось.

Дэвид даже не пил, поэтому не мог винить в своем решении спиртное. Он ни на мгновение не забывал, что ему полагается защищать Мию. Он не забывал, что означает этот шаг для него и для Мии, возможно, на всю оставшуюся жизнь. Передумать его заставило выражение ее лица и ее слова. «Пожалуйста, займитесь со мной любовью». Как будто тем самым он оказал бы ей величайшую милость. Как будто без этой ночи вместе ее жизнь была бы неполной. Как будто он был ответом на все ее молитвы.

Ему вспомнились слова Этти: «Перестаньте обманывать себя!» Он так и сделал. И в этот момент свободы у него не было сомнений, что он желает Мию больше всего на свете, и это и есть та самая правда, от которой он слишком долго отмахивался.

Мия ждала, замерев. Дэвиду ни на минуту не приходило в голову отступить, а уж тем более оттолкнуть ее. С враньем самому себе покончено. Он желал ее. Он несколько раз нежно поцеловал ее в висок и почувствовал, что ее пульс бьется чаще обычного. Но было ли то от недавней вспышки гнева? Или от страсти? Мия глубоко втянула воздух, но это было больше похоже на обычный вдох, нежели на трепет страсти. Дэвид поцеловал ее в шею, и пульс забился сильнее и чаще. Он коснулся ее щеки, потом уголка рта и почувствовал, как ее губы изгибаются в улыбке. Это было уже намного лучше. Дэвид испытал такое облегчение, что на радостях подхватил ее и закружил. Мия ахнула и рассмеялась. Когда он остановился, она соскользнула на пол, и он поцеловал ее в губы. В ее ответной реакции было все, на что он только мог надеяться.

Он поцеловал ее шею, она сглотнула и рассмеялась.

— О, это так чудесно! Не останавливайся! — Дэвид был счастлив исполнить ее просьбу, даже если она будет продолжать разговаривать. — Мне так нравится чувствовать твой язык, мне нравятся твои губы, они такие полные и мягкие…

Он положил конец ее комментариям, соединив свой рот с ее ртом. Мия не нуждалась в словах, чтобы передать свой восторг, она просто обняла его за шею и упала вместе с ним на кровать. Оба все еще были полностью одеты.

— Нам нужно раздеться? Я не хочу ни на что прерываться.

— Да, ожидание и предвкушение — это часть удовольствия.

— Dio mio, Дэвид, этого у нас и так было предостаточно!

— Точно!

— А мое платье уже испорчено, оно порвалось, когда я на тебя прыгнула.

Дэвид перевернул ее на живот и, взявшись за верхнюю пуговицу, рванул ткань так, что она порвалась вдоль всей застёжки до самой талии. Он наклонился над Мией и стал покрывать поцелуями ее спину. Мия удивленно рассмеялась.

— О, как раз там, где нужно. И здесь. О, это так приятно, что я не позволю тебе остановиться.

Он легонько шлепнул ее и тут же поцеловал. Потом погладил и перевернул ее на спину, чтобы видеть лицо, когда он будет ласкать ее от шеи до талии и ниже. Мия замерла совершенно неподвижно и лежала так, пока он не коснулся пальцами ее грудей.

— Ох, а я думала, что это будет больно. — Она снова вздохнула. Ему начинал нравиться этот звук. — Если ты остановишься, я ударю тебя подушкой.

Мия приподняла бедра, и Дэвид понял, что она возбуждена не меньше его.

Он покрывал ласками и поцелуями ее тело от груди до живота, сначала ласкал рукой, потом губами, потом погладил пальцами ее лоно. Она извивалась под ним и с закрытыми глазами умоляла его звуки, которые не были словами, но не нуждались в переводе. Дэвид остановился. Она вскрикнула — негромко, но он очень надеялся, что Джанина в своей комнате по другую сторону коридора крепко спит.

— Почему ты остановился? Не может быть, чтобы это было все.

— Разденься, а не то тебе придется возвращаться в свою комнату голой.

Дэвид скинул туфли и брюки. Мия встала на колени рядом с ним.

— Я могу надеть какую-нибудь твою рубашку. — Он почувствовал ее руку на своей шее, в следующее мгновение его рубашка затрещала: Мия разорвала ее пополам. — Ох, кажется, эта не подойдет.

Мия стала делать то, что он делал с ней, только она использовала свои руки еще и для того, чтобы размять мускулы на его шее. Откуда она узнала, что это его любимая прелюдия?

Наконец его одежда валялась на полу. Дэвид повернулся к Мие и ловким движением толкнул ее на кровать, так что она оказалась лежащей на спине. Она была безупречна: полные груди, плоский живот, и даже пупок представлял собой идеальный маленький кружок.

— Жалеешь, что у тебя нет взбитых сливок? — поддразнила Мия и пообещала: — В следующий раз будут.

— Я тебе уже говорил, что я не мягок с женщинами.

Мия рассмеялась.

— Ой, я та-а-к боюсь!

— Я постараюсь не причинить тебе боли.

— Ох, Дэвид, тебя очень трудно не полюбить.

С этими словами она притянула его к себе и выгнулась ему навстречу, соблазняя. Ему бы следовало подождать, убедиться, что она понимает, что делает, но она положила руку на его восставшую плоть, и у него не осталось другого выбора, кроме как войти в нее. Он почувствовал мгновенное сопротивление — признак ее девственности, — но Мия, казалось, не заметила этого. И он наполнил ее тело так же полно, как она заполнила его разум.

— О, это прекрасно! — пробормотала Мия в промежутке между судорожными вздохами.

Она начала двигаться в такт его движениям. Прошло меньше минуты — Дэвид надеялся, что все-таки больше пяти секунд, — прежде чем он излился в нее, прежде чем она выгнулась под ним, принимая все, прежде чем он забыл обо всем, кроме головокружительного ощущения триумфа и полноты, захватившего в плен его сердце.

Они лежали, тесно сплетенные друг с другом. Мия снова вздохнула.

— Послушай меня, позволь доставить удовлетворение и тебе.

Он нежно поцеловал ее и снова стал двигаться в ней. Ее вздох перешел в стон.

— О, прошу тебя, если ты остановишься, мне будет очень плохо, я…

Наконец она замолчала, Дэвид почувствовал, как ее тело напряглось, а потом ощутил пульсацию ее наслаждения. Он привлек Мию к себе и крепко прижал к своему телу, ее внутренняя пульсация снова возбудила его. Когда Мия была так близко, весь мир принадлежал ему, и этот мир был не больше, чем эта кровать и женщина, с которой он стал единым целым. Это было все, чего он желал, ни больше ни меньше.