— До того как мы переехали, — начала Джесс, — в этом доме кое-то произошло. Кое-что очень грустное.

— Я знаю, — ответила Мэгги. — Ханна мне рассказала.

Я застонал. Ну разумеется.

— А она не говорила, что конкретно произошло? — спросил я.

— Мужчина убил свою дочь, а потом себя.

Когда я услышал эти слова из уст моей дочери, у меня чуть не разбилось сердце. Я посмотрел через стол на Джесс, которая слегка кивнула мне в знак поддержки. Это не так много, но для меня это значило все на свете. Этот кивок сказал мне, что, несмотря на наши недавние ссоры, мы все еще были вместе.

— Верно, — сказал я. — Это было ужасно, и все очень переживали. Иногда происходят плохие вещи. Но не всегда. И не так часто, на самом деле. Но мы знаем, что случившееся могло тебя напугать, и мы хотим, чтобы ты поняла, что это все в прошлом. Ничего такого не произойдет, пока мы здесь.

— Обещаешь? — спросила Мэгги.

— Обещаю, — ответил я.

Джесс потянулась через стол к нашим рукам и нежно сжала их.

— Мы обещаем.

— Если у тебя есть какие-то вопросы о том, что случилось, не бойся спрашивать, — сказал я Мэгги. — Мы можем поговорить об этом в любое время, когда захочешь. Вообще, у меня есть статья в газете об этом, если хочешь посмотреть.

Я подождал, пока Мэгги кивнет, и положил перед ней статью. Поскольку ее навыки чтения все еще были ограничены, она сразу же посмотрела на фотографию.

— Ой, — сказала она, прижимая палец к скопированному лицу Кэти Карвер. — Это та девочка.

Я напрягся.

— Какая девочка, дорогая?

— С которой я иногда играю.

— Ханна? — с надеждой спросила Джесс.

Мэгги покачала головой.

— Девочка, которая не может выходить из комнаты.

Потом она посмотрела на другую часть фотографии — на хмурое лицо Кертиса Карвера. И она тут же начала хныкать.

— Это он, — сказала она, забираясь ко мне на колени и прижимая лицо к моей груди.

— Кто?

Мэгги последний раз испуганно глянула на Кертиса Карвера.

— Он, — ответила она. — Это мистер Тень.

С утра пораньше вернулись репортеры. Я знаю, потому что не спала всю ночь. Иногда расхаживала по большой комнате. Иногда проверяла входную дверь и все окна, убеждаясь во второй, третий, четвертый раз, что они закрыты. Однако большую часть ночи я провела в гостиной, напряженно сидя с ножом в руке и ожидая новых странностей.

То, что ничего не произошло, меня не успокаивало. От каждой тени на стене мой пульс учащался. Каждый скрип дома заставлял вздрагивать от неожиданности. В какой-то момент, расхаживая по комнате, я увидела себя в зеркале секретарского стола и поразилась тому, насколько безумно выгляжу.

Я всегда считала, что совсем не похожа на пугливого ребенка из папиной книжки. Оказывается, я была такой все время.

Теперь я стою у окна третьего этажа и смотрю сквозь деревья на вереницу новостных фургонов, подъезжающих к воротам. Интересно, как долго они там пробудут, прежде чем сдадутся? Я надеюсь, что это вопрос нескольких часов, а не дней.

Потому что мне снова нужно уйти, и на этот раз проход через сломанную каменную стену не поможет. Для этой цели мне нужна машина.

Я обдумываю идею просто запрыгнуть в свой пикап и въехать прямо в толпу, и пусть будут прокляты все жертвы. Но эта мысль — скорее фантазия о мести, чем реальный план. Во-первых, мне нужно будет выйти из машины, чтобы отпереть и открыть ворота — и это даст Брайану Принсу и ему подобным достаточно времени, чтобы наброситься. Во-вторых, даже если я смогу спокойно уехать, ничто не помешает им последовать за мной.

Мой единственный способ тихо сбежать — это попросить кого-то меня подвезти. А это означает телефонный звонок Дэйну, хотя мы не разговаривали с тех пор, как он ушел из «Двух сосен». Совершенно очевидно, что мы избегаем друг друга, хотя причины у нас совершенно разные. Я подозреваю, что Дэйн смущен тем, что я отвергла его ухаживания, и хочет немного от меня отдалиться.

Мое оправдание в том, что я все еще пытаюсь переварить то, что шеф Олкотт рассказала мне о его сроке в тюрьме. Я верю, что люди совершают ошибки. Но я также невольно чувствую себя обманутой. Пока он не убедит меня, что он уже не тот человек, которого посадили, мое доверие к Дэйну будет ограничено поездкой в город.

— Мне нужна услуга, — говорю ему я, когда он отвечает на звонок. — Ты можешь меня подвезти на своей машине?

— Конечно, — отвечает он. — Я сейчас приеду.

— Именно этого я и не хочу. Тебе надо отъехать на машине немного от дома и ждать меня у другой стороны дороги.

Дэйн, спасибо ему, не спрашивает почему.

— Я буду там через десять минут.

Как он и обещал, его пикап стоит на обочине, когда я, пройдя через пролом в стене, выхожу из леса.

— Куда желаете, леди? — говорит он, когда я забираюсь внутрь.

Я даю ему адрес офиса доктора Вебер, который нашла в интернете. Удивительно, но она все еще работает, и все еще в Бартлби.

Причина моего визита проста: спросить, действительно ли я к ней приходила, и если да, то что я сказала. Поскольку у меня мало воспоминаний о Бейнберри Холл, на которые не повлияла Книга, мне нужны воспоминания третьей стороны, чтобы понять, что происходит. Но какая-то часть меня уже знает, что происходит.

Это все правда. Каждое чертово слово.

Там небезопасно. Особенно для тебя.

— Как у тебя дела? — спрашивает Дэйн после нескольких минут молчания.

— Нормально, — отвечаю я.

Он косится на меня, не поворачивая головы.

— И это весь ответ? «Нормально»? Вчера ты говорила без умолку.

— Все изменилось.

Снова наступает тишина. Долгая напряженная пауза стала еще невыносимее из-за того, что Дэйн прав. В тот вечер в «Двух соснах» я не могла закрыть рот. Потому что с ним было легко разговаривать, когда я еще не знала, что он сделал и на что способен. Теперь я просто хочу пережить эту поездку почти без слов.

Дэйн не дает этому произойти.

— Все дело в той ночи? — спрашивает он. — Если я тебя смутил, то прости меня. Я просто почувствовал атмосферу в комнате. В противном случае я бы никогда этого не предложил. Уж точно я не хотел сделать…

— Почему ты мне не сказал, что сидел в тюрьме? — спрашиваю я, не в силах сдерживать этот вопрос.

Дэйн не реагирует, только слегка прочищает горло. Он явно предвкушал этот момент.

— Речи не заходило.