— Но я, со своей стороны, хотела бы выразить признательность миллионам сильных мужчин, которые боролись за равенство вместе со своими матерями, сестрами, женами, дочерьми и друзьями. Они были мужественными мужчинами, которые выступали в залах, где у женщин не было права голоса.

— Возможно, мы забыли, что равенство никогда не означало власть только для женщин, — заметила я. — Это означает равное распределение власти между мужчинами и женщинами.

Я огляделась вокруг и была благодарна за то, что они слушали меня.

— Как мы можем осуждать мужчин прошлого за то, что они угнетали женщин и лишали их права голоса, когда мы сами делаем то же самое с мужчинами на протяжении сотен лет?

— Когда мы стали угнетающим полом? И как мы можем говорить, что мы лучше, чем люди у власти, которые были до нас, когда мы тоже просто хотим, чтобы все было по-нашему?

— Не сравнивай нас с этими ужасными людьми. Они объявили войну всему хорошему и разрушили мир, — сказала Патриция из Оранжевого района.

— Да, они это сделали. И мы поняли это и объявили войну мужчинам, — спокойно сказала я. — Мы сделали мужественность грязным словом и воспитали наших мальчиков так, что теперь они стыдятся своего пола.

Некоторые опустили глаза, но я еще не закончила говорить.

— Люди, стоящие у власти, должны были быть остановлены. В этом не может быть никаких сомнений. Но я боюсь, что наша война с мужчинами так же разрушительна для человеческой расы, как и Токсичная война, хотя и медленнее. Человеческая раса вымрет, если мы не найдем лекарство от бесплодия наших мужчин. Мы давно знаем, что у наших мужчин низкий уровень тестостерона и что многие из них отказываются от инъекций из-за этого. Почему мы запугивали наших коллег, заставляя их возмущаться мужскими гормонами? Негодовать по поводу того, что делает их особенными?

— Как мы можем наказывать современных людей за преступления, совершенные их предками? И как мы можем говорить о равновесии, когда мы столетиями затмевали мужчин?

Они обменялись взглядами и несколько раз пробормотали что-то невнятное.

— Я единственная в этой комнате, кто жила среди мужчин Севера, и я говорю, что мы упускаем некоторых удивительных мужчин, которые носят свою мужественность как знак чести.

— Но они плохо обращаются с женщинами, — сказала Лия.

— Я понимаю ваш страх; он был посеян в нас страшными историями с детства, но по другую сторону границы есть мужчины, которые замечательные, смелые, заботливые, любящие и забавные.

— Но они охотятся.

— Да, это правда. Наши культуры сильно отличаются, и им есть чему поучиться о том, как мы живем, и наоборот. Я не говорю, что мы можем ожидать, что они перестанут охотиться или ругаться в ближайшее время, но, конечно, вы можете видеть, что мы имеем больше влияния через диалог, чем через осуждение, — отметила я.

— Если ты выйдешь замуж за лорда Хана, ты не сможешь быть в Совете, — указала Изобель.

— Ты права, но в душе я жительница Родины, и я сделаю своей жизненной миссией стремиться к союзу между нашими народами, основанному на взаимном уважении. Наивно думать, что эти люди когда-нибудь смогут быть такими, как мы. Они гордые и грубые, а их родной язык — ненормативная лексика, но мы с Кристиной обе испытали магию чистой мужественности.

Их лица и вздохи выражали отвращение.

— Я знаю, что у вас это слово ассоциируется с жадностью, властью, разрушением и смертью, но, как я уже сказала, мы забываем, что так было не всегда. Мужественность также означает способность защищать, и эти мужчины готовы умереть, чтобы обезопасить своих женщин.

— Ты уверена, что не путаешь стремление к защите с чувством собственности?

Я проигнорировала этот комментарий.

— Это первый случай в истории, когда на протяжении трех десятилетий в Северных землях царит мир. Лорд Хан медленно выводит свою нацию из мрачных столетий борьбы за господство, и сейчас самое время помочь миру укорениться.

— Но как?

— Показав им, что есть надежда.

— Надежда на что?

— Они тоскуют по женщинам.

— О, Мать-природа, какая тревожная мысль, — воскликнула Джолена.

— Ты так говоришь, потому что никогда не знала любви мужчины, но мы знаем из прошлого, что среди нас много женщин, которые тоже тоскуют по мужчинам.

— О чем она говорит? — спросил молодой участник.

— Я говорю о запрещенных книгах.

— Какие книги? — снова спросил молодой член Совета.

— Более двухсот лет назад одна женщина написала серию любовных романов о мужчинах, в которых они звучали как удивительные, мужественные герои, и это заставило женщин со всей Родины захотеть отправиться в Северные земли, чтобы найти себе партнера.

— Все это было выдумкой, — сказала моя мать. — Ничего, кроме лжи.

— Да, так нам говорили, но теперь, когда я там пожила, я могу засвидетельствовать, что это никогда не было просто ложью. Ее воображение было близко к истине.

Заговорила Наоми Грей из Фиолетовой зоны.

— Что ты предлагаешь? Это не значит, что мы можем снести стену и заставить их присоединиться к нам. Они нарушили бы наши правила и законы, даже не осознавая этого, и наши люди были бы в ужасе.

— И мы также не можем позволить, чтобы наши современные женщины продавались с аукциона на их варварских турнирах, — сказала Изобель.

— Я согласна. — Я мягко улыбнулась. — Думаю, мы должны делать по одному шагу за раз. Сначала я хотела бы получить благословение Совета, чтобы присоединиться к лорду Хану и помочь ему привести свой народ к стабильному, мирному существованию. Моя миссия — обучать их и направлять к демократии, а не к диктатуре.

Бормотание и кивки вселили в меня оптимизм, что большинство членов Совета смогли увидеть логику, стоящую за этим.

— Мы должны проголосовать, — предложила член Совета Лия.

Мое сердце колотилось, как барабан, когда они голосовали, и я улыбнулась, когда восемьдесят семь процентов поддержали меня.

Воодушевленная победой, я стала жадной и захотела большего.

— Спасибо. — Я кивнула головой. — Я заставлю вас гордиться мной, и я прошу вас открыто признать, что я решила выйти замуж за правителя Северных земель по собственной воле и при поддержке Совета. Я хотела бы, чтобы все жители Родины знали, что это дает надежду на будущий союз, основанный на дружбе и уважении. Следует также упомянуть брак Кристины и Боулдера.

— Но говорить о мужчинах Севера незаконно, — заметил кто-то.

— Так измените это, — бросила я вызов. — Это оскорбительно для наших соседей на Севере и губительно, если мы хотим разрушить барьеры между нами.

Прежде чем кто-либо успел возразить, я продолжила.

— Еще я хотела поговорить вот о чем: в случае, если наши истории вдохновят