Нужно подыскать кого-то вместо Фаины, чтобы приносила продукты и готовила что-нибудь элементарное. Или просто покупала готовую заморозку, он в еде неприхотлив.

Облегчение оттого, что больше не надо ничего предпринимать, было таким сильным, что даже затмевало горе от потери жены.

Он знал, горе придет.

Того, о чем он мечтал, тихой спокойной старости, не будет. Тихая спокойная старость возможна только вместе с женой, а одиночество в любом возрасте тягостно.

Они с Любой оба знали, что сын умрет. И знали, что смогут это пережить.

Теперь этого не было.

Единственное, что у них было, – это спокойная старость вдвоем в большой старой квартире.

Люба пыталась это защитить.

Она пыталась защитить последнее, что у них было.

Она смогла сделать то, чего не смог он.

Странно, о себе в роли убийцы Илья думал с отвращением, а жену уважал.

Илья отпил чай. Чай показался безвкусным, как бывает при простуде.

У него была сильная простуда, когда он впервые увидел Любу. С простудой он бы справился сам, но ему нужен был больничный, и он вызвал врача.

Молоденькая терапевт смотрела на него ласковыми глазами и настоятельно повторяла, какие таблетки следует принимать и чем полоскать горло.

Она зашла его проведать на следующий день, хотя никакой необходимости в этом не было, и через день зашла, и через два.

Даже идиоту было бы понятно, что доктору хочется познакомиться с ним поближе. А Илья идиотом не был.

Зазвонил домофон. Илья сказал агенту, чтобы поднимался, отпер дверь.

Много времени агент не отнял. Парень оказался толковый, не надоедливый, быстро понял, что скупиться Илья не станет, и пообещал устроить все в лучшем виде.

Только запирая за ним дверь, Илья вспомнил, что не вынул пистолет из кармана куртки. Он повернул куртку карманом наружу, успев испугаться, что пистолета там не окажется, и с облегчением выдохнул, взяв оружие в руки.

Он пытался избавиться от пистолета еще по дороге сюда. Остановился у входа в «Сокольники», дошел до ближайшего пруда. Там были люди, и он повернул назад.

Илья подержал пистолет в руке, всерьез решая, не пустить ли пулю себе в лоб.

Очень хотелось это сделать, но он сунул пистолет опять в карман.

Оружие однозначно укажет на убийцу, а он даже после смерти не хотел порочить свою фамилию.

* * *

Машина стояла за углом. Нине удалось пристроить ее в небольшом парковочном кармане. Она свернула за угол и пошла совсем медленно.

Она оказалась права в своих подозрениях, еще когда нашла старую семейную шкатулку.

Пистолет мог взять у сына только Илья Никитич, никому другому Гена его бы не отдал.

Почему Илья Никитич сразу его не выбросил?..

Пешеходов на тротуаре было много, она отступила к стене дома.

Почему они не выбросили его после убийства Юли?

Она так и подумала – они. Они – супруги, которые все друг про друга знают.

Илья Никитич не принес бы домой пистолет, если бы он больше не был ему нужен.

Зачем ему пистолет? Знает о том, что сделала жена, и убирает свидетелей?..

Свидетелем могла быть домработница Фаина. Если у полиции появятся те же подозрения, что и у Нины, показания Фаины для Любови Васильевны опасны.

Но полиции выйти на Фаину трудно. Ее координаты могли дать только свекровь или свекор, а они едва ли это сделали бы.

Нина почувствовала, что замерзли пальцы.

Она торопливо достала из висевшей на плече сумки телефон, набрала Фаину, радуясь, что обменялась с девушкой телефонами.

– Извините, Фаина, – быстро сказала Нина, с облегчением услышав женский голос. – Я ошиблась, ткнула случайно в вызов, а сбросить не смогла.

Я придумываю ерунду, убирая телефон в сумку, попробовала убедить себя Нина. У меня паранойя.

Илья Никитич честный и порядочный.

Она не успела достать руку, как телефон зазвонил. Нина поднесла его к уху, ответила Виктору.

– Ну что там? Ты где? – он пытался говорить с сочувствием.

– С Ильей Никитичем, – быстро ответила Нина. – Я тут побуду какое-то время.

Она отключилась, подержала телефон в руке, повернула назад, снова дошла до арки. Постояла, вернулась к повороту на парковку.

Снова дошла до арки.

Сильного ветра не было, на несколько минут даже выглянуло солнце, но Нина чувствовала, что совсем замерзает в теплой куртке.

Рядом с аркой была дверь в кафе. Раньше здесь было не кафе, а маленький магазинчик, в котором продавалась разная ерунда для рукоделия. Нина однажды купила здесь набор для вышивания в подарок дочке одной из подруг. Тогда она еще встречалась с подругами.

Нина нерешительно вошла в кафе, взяла кофе, села у окна. Стакан с кофе приятно согревал пальцы.

Ей нечего здесь делать. Надо допить кофе и уехать.

Она допила кофе, сходила к стойке за новым.

Полиция не может совсем не заинтересоваться пропавшим завещанием. Они же профессионалы.

Они профессионалы, и не может такого быть, чтобы ей удалось узнать больше, чем им.

Так не бывает.

Два парня и девушка сели за соседний столик. Троица выглядела забавно. У обоих парней были длинные волосы, стянутые резинками, а девушка была пострижена почти налысо.

Денег у Гены было немного, у него была доля в родительской квартире, как и у всех москвичей его возраста.

Нина поставила стакан с недопитым кофе, поднялась и тут увидела Илью Никитича. Свекор шел по улице, заснув руки в карманы.

Когда она выбежала из кафе, он был метрах в двадцати.

Если он сейчас сядет в такси, она не успеет добежать до машины.

О господи! Какое ей дело до всего этого!..

Она два года вообще не вспоминала ни о свекре, ни о свекрови.

Илья Никитич дошел до поворота улицы. Нина поплелась за ним.

Он не свернул к метро, не остановился у трамвайной остановки.

Он больше часа шел ко входу в парк. На метро дорога заняла бы минут пятнадцать.

Начал накрапывать дождь, перестал.

Народу в парке было немного. От входа свекор свернул налево, в ту часть, где не было аттракционов, а парк напоминал бы лес, если бы не стоящие вдоль дорожек лавочки.

Он ни разу не оглянулся. Ни когда шел по городу, ни теперь, двигаясь по мокрым тропинкам.

Листвы оставалось уже немного, Нине негде было бы укрыться, если бы Илья Никитич заподозрил слежку.