Малышку убил Винокур, сомнений у меня уже не оставалось. Убил так, что никто не заметил. Ведь убивал он не год и не два, а уже много лет. Вероятно, даже десятилетий. Но ведь не всегда маньяк был таким изворотливым и расчетливым, наверняка на заре своей кровавой карьеры наделал массу ошибок. И, не исключено, допускает их до сих пор.

Значит, я должна отыскать эти ошибки, заманить Винокура в ловушку и сдать на руки правоохранительным органам. Потому что, тут у меня тоже не было сомнений, выждав некоторое время, Винокур снова примется за старое.

Сейчас профессор околпачил всех и вся, «подсунув» следствию и общественности сумасшедшего психиатра Артеменко, который, как ни крути, тоже был его жертвой. Только как Винокуру это удалось? И откуда он узнал о садистских наклонностях Артеменко, по-видимому, также убийцы, хотя, может, и не серийного?

Чтобы ответить на возникающие вопросы, требовалось покопаться в прошлом и того и другого. И отыскать какие-либо доказательства. Наверняка они существуют.

Параллельно нужно установить слежку за Винокуром. Но действовать крайне осторожно. Потому что он в курсе: имеется еще одна свидетельница его злодеяний.

Наконец, следовало найти теперешнее логово маньяка. В загородном доме он хранил тела жертв и свои прочие охотничьи трофеи. Но что-то мне подсказывало: у Винокура имеется еще одно убежище. И, думаю, как раз там и обнаружатся доказательства его вины, которые необходимы для того, чтобы упрятать мерзавца за решетку.

Вот именно – упрятать за решетку. Убить изверга было бы слишком просто. Так же, как убить Гитлера. А он должен жить и мучиться, осознавая свою вину. Далеко не каждый убийца способен на это, но я была готова приложить все усилия, чтобы помочь данному чувству проснуться (я имею в виду чувство вины) у Винокура.

Что ж, решение принято, пора приниматься за осуществление задуманного. Начала я со сбора информации. Николаю Платоновичу Винокуру пятьдесят шесть, родился он в небольшом городке на Украине. Учился в медицинском институте в городе Нерьяновске, проходил ординатуру в Ленинграде, защитил кандидатскую диссертацию в Москве, где и основал в 1994 году Центр детского здоровья.

Вроде бы все безобидно, ни к чему не прицепишься. Но я просто не верила в гладкую биографию Винокура. Зверь живет в нем уже давно, быть может, с самого детства. И убивать он начал давно, быть может, тоже с самого детства.

У профессора не было ни жены, ни детей, но эта тема в Интернете не педалировалась. Но я все-таки обнаружила там сообщения о том, что его супруга и малолетняя дочка якобы погибли в автокатастрофе много лет назад, и с тех пор доктор зарекся жениться и заводить детей, посвятив себя заботе о здоровье чужих ребятишек.

Хм, наверняка байка, сочиненная самим Винокуром. Если бы у него была семья, то, не исключено, жена бы что-нибудь заподозрила. Или бы он сорвался, обратил свои преступные наклонности против близких. Тут мне в голову пришла вполне логичная мысль: а что, если жена у Винокура действительно имелась и в самом деле что-то заподозрила, вот он ее и ликвидировал?

Никаких скандалов за профессором не числилось – ни любовных похождений, ни финансовых манипуляций, ни даже каких бы то ни было вредных привычек. Создавалась уж слишком благолепная картина. И все верили в эту идиллию. Все, кроме меня.

Обитал Винокур в большом особняке на Николиной Горе. Это меня сразу заинтересовало – кто знает, может, там у него тоже имеется «коллекция»? Пожалуй, стоит проверить.

Несколько дней я следила за Винокуром. В Центр детского здоровья он прибывал между половиной восьмого и восемью утра, а уезжал после девяти, а в одном случае – за полночь. Ну прямо-таки сгорающий на работе добрый профессор…

Как бы не так! Кровожадный маньяк-оборотень!

Я караулила его около клиники, а вот около дома в охраняемом поселке было немного сложнее. Единственное, что мне бросилось в глаза, так это то, что Винокур сам водил автомобиль «Мерседес» старой модели. Шофера у него не было.

И не только шофера. Как мне удалось установить, профессор вообще не держал прислуги. Время от времени к нему в дом наведывался электрик или сантехник, но и все. Ни экономки, ни уборщицы, ни повара у него не имелось.

С учетом того, что Винокур был владельцем большого особняка, более чем подозрительно. Как будто хозяин не хотел допускать к себе в дом посторонних. Тех, кто мог бы увидеть нечто, не предназначенное для чужих глаз. Значит, он вполне мог хранить в особняке что-то компрометирующее.

То, что профессора тем вечером не будет дома, я знала наверняка, потому что заслуженный врач – и по совместительству серийный убийца – был приглашен на прием в Кремль, где ему вручали государственную награду, орден «За заслуги перед Отечеством IV степени». Такое мероприятие Винокур, естественно, пропустить не мог.

Мне было спокойнее от того, что мой «подопечный» находится на приеме, а не колесит на черном фургоне по Москве и области в поисках новых жертв. Впрочем, тот автомобиль сгорел вместе с его логовом. Но это являлось для маньяка временной преградой, раздобудет иное средство передвижения и снова возьмется за старое – начнет убивать людей.

Особняк Винокура находился неподалеку от ему подобных. Профессор был далеко не бедным человеком, и его соседями являлись тоже люди более чем обеспеченные. Что мне бросилось в глаза: на территории привилегированного поселка, куда я проникла, окружать свой дом заборами было не принято. Возможно, потому, что высоченный забор тянулся вокруг самого поселка. Но даже если бы они и имелись, проблемой для меня не стали бы – преодолевать всяческие ограды, даже с камерами через каждые десять метров, мне не впервой.

Наверное, если бы заслуженный врач России, директор основанного им же самим Центра детского здоровья жил в доме, подобном крепости, это вызвало бы сначала массу вопросов, а потом подозрения. А этого маньяк допустить никак не мог – ведь в одной жизни, явной, Винокур был доктором Айболитом, а в другой, тайной, Джеком-потрошителем. Из чего я сделала парадоксальный вывод, что быть серийным убийцей не так-то просто.

Значит, в своем официальном жилище он никого не убивал и на черном фургоне с очередной жертвой сюда не подкатывал. Для этого у него имелась другая берлога, нынче ему недоступная. Хотя кто знает, кто знает… Я решила все же проверить.

К особняку Винокура я приблизилась с торца. А неплохой домик у человека, который заботится о больных малоимущих детях. Потянет миллионов на пять-семь в иностранной валюте.

Замо́к был отменный, швейцарский, а сигнализация хитрой, немецкой. Однако я все равно оказалась хитрее, хотя пришлось немного повозиться. И вот я уже в холле особняка Николая Платоновича Винокура, заслуженного врача России. И заслуженного маньяка нашей необъятной страны.

Вдруг вспомнились слова, оброненные маньяком тогда, в подмосковном замке Синей Бороды. Уверенный, что Свете и мне не выжить, что все равно он ликвидирует нас, тот разоткровенничался – мол, является самым кровожадным маньяком за всю историю России. Наверняка серийные убийцы склонны к бахвальству. И к преувеличению своих кровавых «подвигов». Но что-то подсказывало мне: в данном случае Винокур вполне мог говорить правду.