Пришло время делать выводы: «Ясно было, что не следовало затевать здесь крупной операции. Нашей могучей технике нужны просторы, здесь же она увязала в болотах. Снова в душе накапливалось раздражение против тех, кто составлял красивые планы, не потрудившись изучить условия местности, пути сообщения, особенности климата… Мне думается, что нужно искать больших решений там, где мы сможем наиболее продуктивно использовать свою громадную и богатейшую боевую технику всех видов. Тогда обойденные нами леса и болота будут взяты одной только угрозой окружения в крупных оперативных масштабах… Крайнее беспокойство вызывает отсутствие нужных нам к весенне-летней кампании запасов самых ходовых снарядов и мин. Их расстреливают фронты, где по условиям лесисто-болотистой местности каждый убитый немец стоит тысячи снарядов и мин».

Тимошенко порекомендовали «для маскировки оперативного маневра» продолжать наступление и, как минимум, выйти на реку Полисть и овладеть Старой Руссой. У маршала еще оставалось чуть больше 400 тысяч бойцов и командиров. Вспомнив боевую молодость, он пытался таранным ударом пехотных масс пробиться от речки к речке. Однако двенадцать высвободившихся дивизий стали серьезным резервом для фельдмаршала Кюхлера, а десантникам 68-й й 1-й ударных армий пришлось без подготовки рвать позиционную оборону: «Перед фронтом (4-й воздушно-десантной) дивизии была организована сильно укрепленная линия обороны с несколькими опорными пунктами. Каждая высота представляла собой крепость с множеством дотов и дзотов. Местность на подступах к ним была покрыта минными полями, колючей проволокой и приспособлена для ведения круговой обороны. Многие опорные пункты связывались ходами сообщения. На участке прорыва дивизии противник имел 45 дзотов, около 150 стволов артиллерии, 70 шестиствольных минометов, около 40 малокалиберных зенитных пушек, из которых он бил по пехоте».

За две недели Тимошенко потерял 103 тысячи человек, затем 14 марта «сдал пост» генерал-полковнику И.С. Коневу. Больше Семену Константиновичу командовать фронтами не поручали, а перевели до конца войны в «координаторы» Ставки.

К 17 марта войска Северо-Западного фронта, уничтожая на страницах донесений «гитлеровских головорезов с эмблемой СС «Мертвая голова», преодолели 10–15 километров, вышли на реку Редья и дальше продвинуться не смогли.

Обе стороны зачислили себе в актив по победе. Немецкие авторы называют отход 2-го армейского корпуса из демянского «мешка» перед лицом многократно превосходящего противника «фантастическим достижением» и соответственно «провалом Тимошенко». Наши историки указывают на то, что в результате наступления был ликвидирован вражеский плацдарм, освобождена территория, а командование Вермахта было «лишено возможности усиливать свои группировки на южном крыле советско-германского фронта за счет группы армий «Север». Короче, 50 советских дивизий «сковали» 12 немецких. Или все-таки наоборот?

1-ю танковую армию Катукова 10 марта, еще в пути, передали в состав Воронежского фронта. В конце концов она осела в районе Обояни, так и не приняв участия ни в одном из сражений зимней кампании.

«Сколько раз мне вспоминались заманчивые, но неиспользованные оперативно-стратегические возможности на среднем Дону! — вздыхает маршал Воронов. — Вот бы туда… послать такие силы, как под Демянск, — туго пришлось бы Гитлеру и его компании!»

«Сейчас представляется, насколько эффективнее для общего положения дел оказались бы действия 1-й танковой, окажись она еще в самом начале 1943 года на южном крыле фронта, — сожалеет маршал Бабаджанян. — Кто знает, может, и не возникло бы немецкого контрнаступления и не переходить бы Харькову и Белгороду из рук в руки».

Маршал Жуков по поводу этой поучительной операции ничего не наразмышлял, он не любил делать «работу над ошибками». Да и не было у него никогда ошибок, их всегда совершал кто-то другой.

«Желания превалировали над возможностями…»

Достижение стратегической цели на западном направлении предполагалось осуществить проведением ряда последовательных операций. Вначале концентрическими ударами войск Брянского и левого крыла Западного фронтов разгромить 2-ю немецкую танковую армию, освободить города Орел и Брянск. Затем развить наступление в общем направлении на Смоленск, выйдя в тыл ржевско-вяземской группировке противника, и армиями четырех фронтов (22 общевойсковых и 1 танковая армия) окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр» (2-я и 3-я танковые, 4-я и 9-я общевойсковые армии). В составе группы, которой командовал фельдмаршал Ганс Гюнтер фон Клюге, насчитывалось 77 дивизий и одна бригада, более трети из них находились в Ржевско-Вяземском выступе.

6 февраля 1943 года командующие фронтами получили директивы с конкретными задачами по предстоящим наступательным операциям.

Командующий Западным фронтом генерал-полковник И.С. Конев обязан был к 12 февраля во взаимодействии с правым крылом Брянского фронта организовать удар 16-й армии, усиленной 9-м танковым корпусом, в общем направлении через Жиздру на Брянск. Кроме того, от Конева требовалось к 25 февраля подготовить наступление 50-й и 10-й армий, усиленных двумя танковыми корпусами, в общем направлении на Рославль, а частью сил — на Ельню. Командующему Брянским фронтом генерал-полковнику М.А. Рейтеру (одному из немногих сохранившихся в высшем эшелоне полковников царской армии) с целью скорейшего разгрома орловско-брянской группировки противника следовало наступать дивизиями 48-й армии на Орел, охватывая его с юго-запада. С выходом 48-й армии к Змиевке с востока на Орел ударяла 3-я армия. С севера, через Волхов, на Орел должна была наступать правофланговая 61-я армия. Окружение и разгром 2-й танковой армии планировалось завершить к 17 февраля. 13-й армии во взаимодействии с 16-й армией Западного фронта предстояло к 23 февраля захватить Брянск.

Особая роль отводилась войскам Центрального фронта, существовавшего пока только на бумаге. Еще ночью 3 февраля, фактически немедленно после ликвидации армии Паулюса, генерал-полковник К.К. Рокоссовский получил приказ Ставки о передислокации управления Донского фронта в район Ельца. Через двое суток последовала директива об образовании Центрального фронта, который разворачивался северо-западнее Курска между Брянским и Воронежским фронтами. В его состав должны были войти 21-я, 65-я, 70-я общевойсковые, 16-я воздушная, 2-я танковая армии, 2-й гвардейский кавалерийский корпус, ряд соединений из резерва Ставки. За десять дней Рокоссовский должен был сосредоточить свои войска в указанном районе, организовать и провести задуманную кремлевскими мечтателями «красивую по замыслу операцию», конечным итогом которой должен был стать выход к Днепру в районе Гомеля и Орши, глубокий охват левого крыла группы армий «Центр» и разгром основных ее сил в грандиозном котле в районе Смоленска совместно с войсками Калининского и Брянского фронтов.

«Мои доводы о нереальности этого срока, — пишет Рокоссовский, — не убедили Ставку. Конечно, хотелось бы начать операцию как можно скорее, пока противник не успел подтянуть силы с других участков и из глубины. Но в сложившейся обстановке перегруппировка войск была чрезвычайно затруднена».