– Есть причины, – вздохнул Рамон. – В нашем браке мы получаем то, чего нам не хватает. С обеих сторон. Ты получишь защиту моего имени и моей семьи, на тебя почти никто не будет влиять…

– Кроме вас и короля.

– Это и сейчас присутствует. И даже если ты выйдешь замуж за Леклера, никуда от этого не денешься. Разве что еще мужа к списку добавишь.

Спорить было сложно, но…

– Допустим.

– Допусти. Ты получаешь защиту, можешь не думать о завтрашнем дне, потому что моего состояния на десять поколений хватит, именно моего, личного, а не семейного. Я не пью, не гуляю, не проматываю деньги за игорным столом. Может, ты и видеть-то меня будешь нечасто, потому что у меня своя работа, у тебя своя, и надо будет выбирать время, чтобы встретиться. Ты ведь не бросишь лечить людей, я и не потребую этого. А я не оставлю королевскую службу. И думаю, ты не станешь требовать от меня постоянного и обязательного присутствия на балах и увеселениях.

– Не стану.

Ума не приложу, что во всех этих увеселениях такого хорошего? Может, раз в год и интересно, а каждый день, да три раза в день… не надоест ли увеселяться?

– Вот. И наши дети тоже получат все это. Я смогу и вырастить их, и защитить, я еще не настолько стар. Конфликта сил у нас тоже не будет, огневики и маги жизни совместимы. Это с некромантами тебе лучше не связываться, может получиться нежизнеспособный плод.

– Его величество сказал?

– Да, он в курсе.

– Вашего предложения?

– И его тоже. Вета, ты же не думаешь, что я пришел свататься, не поговорив с королем?

– Я вообще об этом не думала.

– Его величество очень ревниво относится к посягательствам на его…

– Имущество?

Почему-то получилось горько. Хотя чего удивляться, я ведь знала, что так будет?

– Да, пожалуй.

– И любой, кто решится…

– Леклер тоже получил разрешение от его величества.

Я резко выдохнула – и не удержалась:

– А на вашу авантюру с гвардейцами и лекаркой его величество дал бы согласие?

Рамон поглядел на меня, перевел взгляд на огонь.

– Вета, ты сама видела, на что он готов ради столицы. Неужели не можешь ответить на свой вопрос?

Могу. Но хотелось еще раз получить подтверждение.

– Маг жизни – ценность. А обычную девчонку хоть на воротах распни…

– Мы не выбираем, кем родиться. Но какими стать – можем решать только мы. Как жить, кого любить, куда идти… Хочешь? Завтра я приведу к тебе преступника. Убей его своим даром – и станешь просто женщиной. Тебя никто не будет неволить. Иди куда пожелаешь.

– И ваше предложение…

– А вот оно останется в силе.

– Почему? Вы так и не сказали, для чего это вам.

Рамон откровенно поморщился:

– Вета, ты думаешь, давят на тебя одну? Я – такая же собственность Короны, как и ты, и тоже должен оставить потомков. Спасибо тебе за Лима, иначе… Когда узнали, что он болен, на меня начали давить с двух сторон. И дядя, и король. Я обязан жениться на ком-то подходящем. Думаешь, это так легко?

– Договор можно предложить любой женщине.

– Ты – сильный маг, у тебя нет семьи, которая будет интриговать в своих интересах, ты неглупа, можешь родить здоровых детей и достойно их воспитать, если со мной что-то случится. У тебя есть свое дело, которое тебе важнее балов и праздников, а значит, ты не будешь покушаться на мои дела. Этого мало? Ты красивая девушка, и меня к тебе тянет.

Я хмыкнула. Красивая… ну, последнюю фразу можно в расчет не принимать. А остальное… звучит логично.

Тяжелая рука легла мне на затылок.

– Вета… погляди на меня?

Как Рамон оказался настолько близко? Я и не заметила.

Отблески алого в черных глазах, на лице, на белых прядях, и сами глаза так близко… непозволительно близко. И я теряюсь в них. Попросту не знаю, что делать. Зато отлично знает Палач. И, прежде чем я успеваю увернуться, крикнуть, даже просто выдохнуть, его губы накрывают мои. Уверенно, властно, требуя если не ответа, то хотя бы покорности. Сквозь запах малины пробивается привкус вина и дыма, голова запрокидывается назад, и только уверенная рука не дает мне упасть.

Наверное, я сумасшедшая. Потому что снова не чувствую ничего из того, что пишут в романах. Головокружение? Да, безусловно. И комната почему-то плывет перед глазами, а теплые руки уже давно переместились с шеи на спину и теперь нагло путешествуют по всему позвоночнику, сминая платье… и губы уже на шее…

– Вета…

Тихий шепот приводит меня в чувство. Я отстраняюсь одним рывком, резко, едва не падая в камин.

– Да как вы…

Удобно лежащий на шкуре Рамон Моринар подносит палец к губам, призывая меня молчать.

– Не надо оповещать весь дом о наших отношениях.

– Нет у нас никаких отношений!

Я как раз обнаружила, что несколько пуговичек на платье расстегнуты, и теперь пыталась попасть в петельки. Пальцы слушались откровенно плохо – дрожали от злости. Пнуть бы сейчас этого негодяя… только себе дороже выйдет!

– Будут, если согласишься.

Я хмыкнула. И титаническим усилием воли взяла себя в руки.

– Ваша светлость, я должна сейчас растаять от вашего поцелуя, потерять голову вместе с честью и проснуться завтра утром в вашей постели? А потом умолять спасти меня от позора?

Рамон откровенно фыркнул:

– Последнее не обязательно. Я и так готов… спасти.

Свидетельство «готовности» виднелось достаточно выразительно.

– Ваше благородство не знает границ, ваша светлость.

– Вета, называй меня просто по имени? Ты же не станешь так формально обращаться к жениху?

– У меня пока и нет жениха, – пожала я плечами. – Но когда появится, я вас обязательно познакомлю.

Ответом мне была ленивая улыбка. И я не выдержала. Понимаю, что это было мелко, недостойно и неподобающе, но… а кто бы выдержал на моем месте? Я не железная.

– Ваша светлость, в следующий раз, когда будете целоваться с девушкой, соблаговолите почистить зубы.

Развернулась и вышла, не вслушиваясь в смех за спиной.

Понимаю, что броню этого… герцога такими мелочами не пробьешь, но… не пробовать же по народному методу – ухватом? Как соседка? Или все же?.. Она говорила, что до мужа доходит. И очень советовала сковородку.

И что за глупости лезут в голову?

Эх, бабушка, научила ты меня, как дар развить, а вот жить-то с ним и не получается…

* * *