Томас с ходу отклонил планы создания правительственной базы данных для хранения записей телефонных переговоров и электронной почты всего населения с помощью подключения «в реальном времени»:

«Программа модернизации перехвата» разрабатывалась МИ-6 и Центром правительственной связи в Челтнеме. Запрашиваемый бюджет и сами масштабы проекта поражают. Только в 2007 году в Великобритании было отправлено 57 миллиардов текстовых сообщений (тысяча на душу населения) — по сравнению с 1 миллиардом в 1999 году. Число широкополосных интернет–соединений выросло с 330 тысяч в 2001 году до 18 миллионов. Каждый день по электронной почте отправляется примерно 3 миллиарда сообщений, то есть 35 тысяч сообщений в секунду.

Томас заявил, что не знает о подобной базе данных в какой‑либо другой стране. До этого момента полиция и разведслужбы могли запрашивать у телекоммуникационных провайдеров информацию о телефонных звонках, посланных текстовых сообщениях и посещенных сайтах. Провайдер мог сделать запрос, который мог затем попасть к уполномоченному по вопросам перехвата сообщений и другому контролеру, но, согласно новым предложениям, это право должно быть отменено. «Мы должны держаться и говорить, что это наши фундаментальные права и свободы, что должны быть установлены границы, а для этого необходимо широкое демократическое обсуждение», — настаивал Томас. После более чем шести лет борьбы с наступлением на права он ушел в отставку.

Незаметно и с минимальным обсуждением Великобритания собрала самую большую из известных национальных баз данных ДНК. К началу 2009 года она якобы содержала информацию более чем о 5 миллионах (из 6о миллионов) граждан, в том числе о трети всех темнокожих британцев. Сейчас собираются сведения о каждом, кто подвергался аресту. При этом подразумевается, что многие фигуранты никогда не были обвинены в каком‑либо преступлении. Новые записи добавляются каждые 45 секунд, то есть по 2 тысячи в день, по 700 тысяч в год. Правительство, поддерживаемое МВД, предполагает, что эта схема должна стать универсальной, что должны быть собраны сведения о каждом гражданине. Неудовлетворенное ростом объема данных, оно предложило разрешить полиции брать ДНК у любого остановленного, включая водителей, обвиненных в превышении скорости, тех, кто мусорит на улицах, и людей, не использующих ремни безопасности. В декабре 2008 года Европейский суд по правам человека постановил, что британское правительство нарушило право на неприкосновенность частной жизни, собирая генетические сведения о людях, которые не были признаны виновными в совершении преступлений. Правительство ответило, что удалит сведения, но сохранит образцы ДНК. Изобретатель метода «генетической дактилоскопии» сэр Алек Джеффрис заявил, что позиция правительства «почти лишила его дара речи»:

Другая база данных, получившая название «Контакт пойнт», была создана для сбора сведений о каждом ребенке в Англии и Уэльсе, о его экзаменационных оценках, трудностях в семье и за ее пределами — чуть ли не обо всем. К моменту достижения ребенком совершеннолетия государство будет иметь полный доступ к его самой личной информации. Идея заключалась в том, чтобы дать возможность всем профессионалам, работающим с теми, кому нет восемнадцати, выяснить, кто еще контактировал с ними. Файлы, доступные 330 тысячам отобранных пользователей, включая полицейских и врачей, должны содержать имя ребенка, дату его рождения, адрес, название школы, сведения о враче и любом социальном работнике или должностном лице, осуществлявшем надзор за ним, а также имена и адреса его родителей. Нововведение имело серьезную подоплеку: публика пришла в ужас от нескольких резонансных дел, связанных с жестоким обращением с детьми, в особенности от убийства Виктории Климбье, приехавшей в Великобританию из Кот–д'Ивуара.

Проблемой для правительства было то, что общество посылало противоречивые сигналы. Проблемой для общества стала противоречивость сигналов СМИ: с одной стороны, медиа намекали, что британцы никогда не были в такой опасности, как сейчас; с другой стороны, они предупреждали об опасности полицейского государства, указывающего людям, что им делать, и карающего за непослушание. Для чиновников проблемой была не неразбериха, а догма. Они сводят спор о взаимоотношениях государства и личности к простой схеме, к игре с нулевой суммой, в которой вы можете быть либо бесхитростным либертарианцем, озабоченным правами личности, либо ответственным гражданином, который всегда настороже. После десятилетия правления Блэра и Брауна Лейбористская партия оказалась без заслуживающей доверия программы защиты прав человека. Для меня и мне подобных это стало одной из самых удручающих черт этого периода.

Спустя несколько недель после 11 сентября Дэвид Бланкетт, министр внутренних дел, предложил ввести национальные удостоверения личности. На самом деле лейбористы носились с этой идеей еще в 1997 году, когда только пришли к власти, а теперь просто подвернулся удобный случай. Бланкетт (возможно, наиболее нетерпимый в череде нетерпимых чиновников) заявил, что удостоверения будут называться «правоустанавливающими документами» и что людям следует платить за привилегию пользоваться ими. Он говорил об этом без иронии. Потребовалось некоторое время, чтобы эта идея материализовалась в конкретные мероприятия, и в 2003 году правительство под фанфары обнародовало планы введения удостоверений личности, возможно, более изощренных, чем имевшие хождение в любой другой стране. Чип внутри удостоверения должен был содержать до 50 параметров личной информации о гражданине. Законодательство давало министру внутренних дел право обойтись в данном случае без одобрения парламента. В течение первых нескольких лет казалось, что общественность с энтузиазмом поддерживает идею удостоверений, но опросы общественного мнения показывали, что поддержка ослабевает из‑за растущих опасений по поводу утечки данных, а также роста расходов с 6 до 20 миллиардов ф. ст. Правительство подобрало аргументы, соответствующие требованиям момента. Удостоверения нужны, чтобы предотвратить, во–первых, мошенничество с пособиями, во–вторых, нелегальную иммиграцию (в то время она была высокой) и, в–третьих, терроризм. Чарльз Кларк, преемник Бланкетта, охарактеризовал этот закон как «серьезную меру, направленную на укрепление гражданских прав, поскольку он обеспечивает фундаментальную гражданскую свободу в нашем обществе: право быть свободным от преступных посягательств и страха». Несмотря на активное противодействие Палаты лордов, законопроект в марте 2006 года был принят и вступил в силу в 20Ю году. Консерваторы торжественно пообещали, что если они придут к власти, то остановят осуществление этих планов, хотя многие усомнились, что они и впрямь это сделают.