ловушку — не трожь. Ни её, ни добычу. Если что-то поймалось, хозяин придёт и сам вытащит. Так что, если даже кто-то найдёт мой силок, ничего страшного не случится. Нельзя только, чтобы с дичью поймали в руках.

С фазаном всё прошло гладко. Высыпая из тюка траву, незаметно засунул ощипанную тушку за пазуху и по-тихому прошмыгнул к себе. Порубили прямо в землянке, и Вейка с лучком потушила. Маловато, конечно, на всех, но прибавка к похлёбке достойная. Если каждый день по птице таскать, про голод быстро забудем.

* * *

День хороший сегодня. В капкане крупный барсук обнаружился. Видать, под утро попался, раз хищники найти не успели. На один крепи боб теперь больше в моём тайнике. Сам барсук же отправился кормить мою "ящерку", как я в шутку стал про себя называть пленённого панцирника.

Тот послушно сидит на привязи, притворяясь бревном. Оживает только, когда я к сосне подхожу. Уже знает, что с мясом являюсь. Вроде как уже и привык ко мне, а всё равно каждый раз сцапать пытается. Выбрал место себе у кустов, где густая осока его прячет от взгляда. Если верёвку, что вдоль земли тянется к месту засады, убрать, ни за что не заметишь. Да и так, если не знать, что он там, запросто можно попасться в ловушку. Один раз уже дикий гусь проморгал опасность — к моему появлению от него только пара перьев осталась.

Но являюсь я сюда теперь реже. Не каждый день есть, что ящерке скормить, а оружие своё на соседний островок перепрятал. По пути к Дикой земле уже там останавливаюсь. Вот и сейчас перегнал ползанку, перенёс самострел с топором, без которых проверять, переставлять капкан не хожу, скинул под кусты, к заплечному мешку и копью, перевязь с ножами. Теперь можно и домой возвращаться. Боб в тайник к остальным нести некогда — по пути же ещё и силок нужно глянуть. Спрячу завтра. Вчера второго фазана взял. Может уже и третий сидит?

Переплыл, переполз к нашему берегу, укрыл лодку, затёр следы у воды. Силок всего в пяти минутах быстрым шагом отсюда. Специально недалеко от болота поставил, куда особо не ходит никто.

Ага! Шум в кустах — ещё птичка попалась. Подскочил, поднял ветки. В этот раз курочка.

— Так и знал, что твоё.

От неожиданности я едва не свалился. Вот же йок! На фазана отвлёкся — проморгал притаившегося в соседних кустах гада.

— Не моё.

Ляпнул и сам сразу понял, как оно глупо звучит.

— Да твоё, твоё. Поздняк отпираться. Поймал я тебя, безродыш. Теперь не отвертишься.

Круглая рожа Патара кривилась ехидством. Попал, так попал…

— Ты, что же — думал, дураки все кругом? Один ты у нас умный? Батя Гауча — вольник. Забыл? Все, кто возле посёлка охотятся, друг друга силки знают прекрасно. Все по-разному ставят же. Батя Гауча так и сказал, что из сборщиков кто-то балует. Бывало уже. Завтра бы тебя уже старшие здесь ловили, но я, видишь, опередил их. Сразу ведь про дружка своего тупенького подумал. Вам же голодно нынче. Нужда на запретное дело толкнула. Считай, беду от тебя отвёл.

Слова вроде как добрые, а ехидный голос с гадливой улыбочкой говорят о другом. Не предупредить меня рыжий явился, а поймать раньше старших. Задумал чего-то, урод.

— Чего хочешь? — в лоб спросил я Патара.

Рыжий ещё сильнее оскалился. Как же хочется ему рожу начистить… Но это не выход. Потом хуже будет. Прикончить мразь? И в болото труп!

Неа. Не могу я так. Да и всплывёт потом, за ним следом отправлюсь. Как же я лопухнулся с силком. О простом не подумал.

— Хочу секрет твой узнать, — прищурился Рыжий.

— Какой секрет?

Ой, плохой разговор. Ой, плохой…

— Не придуряйся, кунь. Я тебя что, не знаю? Был слабаком всегда, а тут, как рванул, как рванул. Ладно Браг. Гудрун, как побил? Троероста откуда столько набрал? Колись, или сдам тебя бате. Плетьми тогда не отделаешься.

Ага. Сейчас я ему всё и выложил. Плети, так плети. Страшнее за подобный проступок ничего мне не светит. Пугает свин просто. Стерплю как-нибудь. Хуже то, что теперь этот гад ещё следить за мной вздумает. Придётся, или кругами к болоту ходить, хвост сбивая, или вообще плавать к Дикой земле лишь тогда, когда ватага Лодмура в походе.

— А не думал, что я вырасти мог? — взглянул я на Рыжего с вызовом. — И, что тренируюсь не просто так? Пока вы ерундой занимаетесь, в охотников играете, я свою ловкость и силу семью потами наверх толкаю. Не пришло такой мысли в твою умную голову?

Слово "умную" я само собой выделил тоном.

— Ой, как поёт, как поёт, — ехидно заохал Патар. — Другому кому эту чушь в уши лей, кунь безродная. Я ведь сдам тебя не с охотой одной. Твою силу многие видели. Отец тоже может заинтересоваться твоими успехами, и тогда уже не я тебя спрашивать буду. Не понравятся тебе те расспросы. Хорошенько подумай, безродыш. Лучше мне одному открыть тайну, чем всем.

Рыжий вроде бы, что-то ещё говорил, но его последние слова я уже пропустил мимо ушей. Будто кто-то идёт сюда. Бежит даже. Неосознанно я пригнулся, прислушиваясь.

— Тихо! — шикнул я на Патара.

— Чего? — возмутился тот было, но тут же поменялся в лице.

Видать, тоже услышал.

— Потом договорим, — прошипел он мне шёпотом. — Валить надо.

Но свалить мы никуда не успели. Окружая нас, к кустам черновики со всех четырёх сторон разом начали подбегать люди. Первого выскочившего на полянку я сразу узнал. Фрон, охотник из ватаги Драмада, тот самый, что принёс тогда весть про нашествие хортов. Понятно, почему других обогнал — у него ловкости за шесть десятков долей, от такого убегать бесполезно. Совсем ненамного опередил Патар старших. Плакал его хитрый план, как и мой идиотский. Лучше бы поголодали немного, чем проклятые фазаны эти.

— Поздно, — тяжело вздохнул я.

Опа… Это ещё кто такие? Ни одного знакомого лица кроме Фрона. И одежда не наша! И у каждого в ножнах меч на боку! Я невольно попятился.

— Стоять! — тут же рявкнул охотник.

Это что же тут происходит? У чужаков — а я семерых насчитал — вид настоящих бандитов. Тяжёлые сапоги, каких у нас не носит никто, на головах кожаные шлемы с накладками из железных пластин, поверх длинных рубах, блестит сетка кольчуги. Похожие воины когда-то мой родной хутор сожгли. По спине мигом побежали мурашки. Воспоминания, что никогда не тускнеют — они вечно со мной.

Окружили —