воевода Жеребцов берет примерно половину своих лыжников, семь сотен стрельцов. Ты же, полковник, весь свой рейтарский полк – за исключением, конечно, моей охраны.

Последние слова прозвучали после моего недоуменного взгляда, обращенного на князя – и тот вскинул руки в жесте притворного испуга, невольно вызвав мою улыбку.

- Общее командование осуществляет Давыд Васильевич; по дороге соберете ту тысячу стрельцов, что стоит сейчас на кордонах. Насколько мне известно, в Суздали заперлось не более двух тысяч лисовчиков, может, и того меньше… Вокруг Суздаля леса, в некоторых местах дубрава едва ли не к стенам подходят. Так что пред очами разбойников только часть вашего войска покажется, пусть рейтары да местные стрельцы. Лыжники Давыда Васильевича же в засаде встанут... Остановитесь на ночь, напротив двух ворот разобьете лагеря. Не стерпит Юзеф – или на рывок пойдет оставшимся проходом, или же нападет на один из лагерей.

- А сколько всего ворот в Суздале? – уточнил я.

- Трое. Северные, точнее уж северно-восточные, но они практически на северной оконечности кремля расположены. И двое южных – юго-восточные и юго-западные. У последних, перекрыв мост через Каменку, встанет фон Ронин с рейтарами, на лесной же дороге, ведущей к восточным, устроит засаду Давыд Васильевич. Северные перекроют стрельцы; они же начнут копать подкоп… На всякий случай я отправлю с вами немецкого осадного мастера и требуемый запас пороха. Если вдруг Лисовский не клюнет и не пойдет на вылазку, то можно и подкоп вырыть, коли земля не совсем промерзла… А если и клюнет – Давыд Василевич успеет прийти на помощь ратникам обоих лагерей; вы только окружите их телегами на манер казачьего табора. Особых, для гуляй-города, у меня уже не осталось... Ну, а коли Лисовский пойдет на рывок по восточной дороге, то ты, Давыд Васильевич, уже перекрой ему путь не далее, чем за версту от ворот вот этим, чтобы конные лисовчики далеко не ушли…

Михаил вытянул руку с железной рогулькой, состоящей из звездообразно соединённых острых штырей, направленных в разные стороны. Так-то «чеснок» использовался еще в битве с македонцами при Гавгамелах, но конкретно этот экземпляр удивил меня искусной выделкой – так, на остриях рогулины имеются зазубрины, словно на гарпуне.

- Монахи лавры его нередко использовали во время последней осады. Знаете, как называют?

Я отрицательно мотнул головой, и князь улыбнулся:

- Троицала. Вот эту красоту вы и рассыплете на восточной дорожке; наши умельцы так наточили их острия, что и сапожки пеших воров не уберегут, что говорить о лошадках. Да ты не морщись, фон Ронин! Жалко коней, но это война. Тут и людей никто не жалеет…

- Я вас понял. – согласно кивнул я. – Сколько времени на сборы?

- Выдвинуться нужно на рассвете, времени у вас обрез. Остаток текущего дня – на сборы.

- Мои люди будут готовы еще до зари. – расправил плечи Давыд Васильевич.

- Мои также – не сомневайся, воевода. Выходит, все-таки повоюем плечом к плечу!

Кесарь согласно кивнул:

- Именно так, братцы. Ну, с Богом!

…Покинув сени, я тотчас столкнулся с Тапани, поймав его вопросительный взгляд Степана. Я сделал знак рукой. Позже.

- Ну, что, Себастьян. – протянул мне ладонь Жеребцов. – Собирай своих молодцов, увидимся завтра.

- Не подведем, Давыд Васильевич, сам знаешь. – улыбнулся я.

- Знаю. – серьезно кивнул воевода и перекрестился. – С Богом!

- С Богом. – эхом повторил я уже в спину удаляющемуся Давыду.

- Опять в поход. – Тапани дождался-таки своего часа.

Я серьезно кивнул:

- Охота на Лисовского. Будем освобождать Суздаль и кончать лисовчиков.

Финн расцвел, словно нидерландский тюльпан.

- Вот это дело по мне! Славный бой с очевидным врагом! А не все эти тайные убийства и заговоры…

- Так мы не знаем, на какие уловки пойдут заговорщики. Кто-то из нас должен остаться с князем.

- Не-е-ет! Что хочешь делай, а я с тобой еду! Ну, не могу я на месте сидеть!

Я тотчас представил несчастное лицо Лермонта – но тут же вспомнил, как финн в последний миг сбил меня с ног, спасая от пролетевшей над самой головой пули… После чего, зябко поежившись, утвердительно кивнул:

- Хорошо. Сдашь дежурство – и возвращайся к нашим, собирай все свободные сотни рейтар. Джок останется с князем, будет меняться сменами с Никитой Кавериным – он ведь его прочил в княжескую охрану? Сейчас пусть отдыхает, а ты зови Никиту, да еще раз все подробно ему объясни.

Финн просиял:

- Будет сделано!

…Зажегши свечи и невесело усмехнувшись – как говорится, из огня, да в полымя! – я с легким вздохом уселся за стол. После чего, немного посидев в безмолвии, достал из-за пояса пистоль, подарок отца Себастьяна, и немного покрутил его в руках, внимательно разглядывая… Дуло украшает узор с плющом, а на рукояти красуется родовой герб семьи фон Рониных – ворон со сложенными крыльями. Искусная работа…

Решив подлечиться от безделья, я заботливо протер его и смазал – а потом и каждый из набора своих пистолей. Как ни крути, надежный колесцовый механизм крайне дорог, причем свою дороговизну он оправдывает отсутствием страха перед дождем. Но в тоже время взводящийся замок категорически не выносит грязи...

Постепенно я погрузился в текущие дела, готовясь к будущему походу – переключившись с пистолей на кирасу, с кирасы на прочую броню, затем на клинки и Хунда,