— Лика здесь больше не живет! — рявкнул Стасик.

— Это Таня! — не сдалась та. — Помнишь, ты еще предлагал мне съездить с тобой в Дюссельдорф за тот комплект от «Картье»?

— Что ты орешь?! — завопил Стасик. — Помню! Заходите!

При всем при том что Стасик имел недовольное лицо и постоянно ворчал, он оказался очень милым типом. Настолько милым, что Таня у него осталась. Для остальных он вызвал такси, велел таксисту включить счетчик, отдать паспорт и возить девушек на его, Стасика, «Мерседесе», пока те не устанут.

Стасик, правда, сначала хотел будить личного водителя, но ему понравилась комбинация, задуманная Настей, а шофер такси, получив аванс в двести долларов, подобрел и смирился с нелегкой участью.

Так, собственно, они и попали в Сокольники. В семь утра. Потому что Насте захотелось пончиков, которые в это время, разумеется, не продавались.

Тогда они поехали в «Черный октябрь», где заказали суши, которые почему-то никто не стал есть. После клуба, в полдень, вроде они выплясывали, поехали в Немчиновку к подруге рыжей, какой-то верховной лесбиянке, где и проснулись, начав утро шампанским.

Лесбиянка заманила их на лесби-вечеринку, где Настя была звездой. Она отобрала у трансвестита боа и корону, выплясывала у шеста, целовалась в туалете с блондинкой в серебристом комбинезоне, а потом они отправились на квартиру к еще одной лесбийской чете, где смотрели «Стриптизерок» с Джиной Гершвин, а настоящая стриптизерша, подруга хозяйки квартиры, показала номер в костюме полицейской.

Оттуда их и забрал Кирилл, не совсем бывший, но и не совсем муж Дины, с которым она уже два года переживала «сложный период»: Дина вдруг увлеклась девочками, и Кирилл тоже.

У Кирилла они смешивали пинаколаду и загорали, пока Дина не заснула прямо на матрасе — посреди бассейна.

Телефон Настя утопила в фонтане, значит, Максиму не звонила. Или звонила?

— Я кому-нибуль звонила? — поинтересовалась она.

Дина протянула ей свой телефон.

— Сообщения посмотри, — посоветовала она.

Настя порылась в сообщениях и обнаружила два, заслуживающих внимания — то есть отправленных на мобильный Макса:

«Не жди. Я в загуле», «Не знаю, что ты обомне дмауеашь, но мн надо побыт оеоии. Извими».

Настя расхохоталась и зачитала сообщение вслух.

— Есть лишний телефон? — поинтересовалась она.

— Звони с моего, что ты в самом деле! — фыркнула Дина.

Настя позвонила.

Максим обрадовался. Пообещал часа через три забрать ее.

Он ее не упрекал. Не ругал. Не молчал загадочно. Просто приехал, обнял, и Настя, разумеется, немедленно почувствовала себя распоследней мерзавкой.

— Ой, прости меня, прости… — завывала она по дороге. — Какая же я дрянь…

Максим гладил ее по голове и смотрел с печальной улыбкой. Или не печальной?

Настя попросилась на дачу. Макс собственноручно сварил куриный суп — много бульона, петрушки, и очень мало лука, морковки и вермишели.

— А ты не хочешь поехать ко мне на Истру? — поинтересовался Максим на следующий день.

— Куда-куда? — удивилась Настя.

— Ну, не совсем ко мне, это семейный дом, но там сейчас никто не живет, — скороговоркой произнес Макс. — Для разнообразия.

— Хочу, — кивнула шокированная Настя.

Ха! У него есть дом, а она ничего об этом не знает!

— Почему ты не говорил? — спросила она уже в машине.

— Ну… — он передернул плечами. — Это же не мой дом. Общий.

Общий дом оказался громадным поместьем на берегу Истринского водохранилища. Поместьем с двумя гостевыми домиками.

— Его построил еще мой дед, — рассказывал Максим. — В стиле конструктивизма…

— Я вижу… — открыв рот, Настя рассматривала здание из стекла и кирпича.

— Дед говорит, что в проекте принимал участие сам Мельников, но я не уверен…

— Да ни фига себе! — восхищалась Настя, глядя на совершенно потрясающую террасу на втором этаже. — Вот это да! А какая площадь?

— Где-то тысяча двести метров…

— Круто!

Это ж целый замок!

— Рассчитывали на то, что вся семья будет здесь жить. Иногда и так бывает, но, вообще-то, места здесь даже слишком много…

Отдых был райский. Макс смотался в город и притащил пиццу.

Вечером, в громадной гостиной, они смотрели классику — от «Все о Еве» до «Гражданина Кейна», целовались и только один раз занялись любовью — от переизбытка нежности.

Дом Насте очень нравился. Она даже поймала себя на пагубном желании утвердиться здесь хозяйкой. Присвоить его.

Это так странно! Как в нас работают рефлексы!

Например, сегодня, пока Макс выискивал в Истре подходящую пиццерию, Настя смотрела МУЗ ТВ — не канал «Домашний», даже не СТС, а молодежный канал, и там, во всеуслышание, для многомиллионной аудитории, красотка-виджей заявила, что у такого-то известного певца родилась четвертая дочка, и она, красотка, надеется, что певец не очень расстраивается из-за того, что жена никак не подарит ему наследника. Наследника!

Наверное, она, Настя — феминистка. Или ей просто надоело слышать суждения вроде «Она же блондинка!», «Типично женский сериал», «Женская литература». И так далее. И еще оправдываться надо: «Вот, мол, смотрите, я не блондинка, я почти мужчина!..»

Ничего, думала Настя, глядя на мерзкую виджеиху, этот певец за дочек калым возьмет — а чего еще ждать от девочек?

А вот теперь и Настю прорвало. Взять чужую фамилию. Переехать в чужой дом. Развестись. Фамилию оставить и дом тоже.

Приобщить к своей славу мужа.

А ей это надо?

Хотя дом, конечно, стоит мессы. Здесь все такое… настоявшееся.

Зазвонил телефон Максима. Он забыл его на кухне, поэтому ушел говорить туда.

А через пять минут ворвался, сверкая глазами.

— Отец приехал! — завопил он.

— Макс!.. — Настя вытянула руки вперед ладонями. — Спокойно! Это хорошо или плохо?

— Отлично! — Макс сиял. — Он едет сюда!

— А откуда он прилетел? — удивилась Настя.

Макс вздохнул.

— Вообще-то из Бразилии, но тут же поехал в Кострому — в каком-то журнале увидел, что это дивной красоты город. Оттуда — на юбилей друга в Питер… Вот такой у меня отец!

— Класс! — обрадовалась Настя такому деятельному папе.

Даже вскочила на диван и запрыгала на подушках.

Папа прибыл через час. С другом-англичанином и подругой модельной внешности.

Они с Максимом были очень похожи — только вот у папы черты лица менее утонченные.