Что это – «небесное» подтверждение целебной силы музыки?

«Тут каким-то образом у него пропали все чувства, и ему привиделось, будто в часовню к нему влетел сонм ангелов, они пели ему в утешение небесную песнь» [Там же, с. 93–94].

«И тут ему почудилось, будто небеса разверзлись… и зазвучало самое прекрасное пение, которое когда-либо кто-нибудь слышал» [Там же, с. 95].

«Когда он захотел подняться, ему показалось, будто он находится в небесном хоре и поют там Magnificat[98]» [Там же, с. 96].

«При созерцании он потерял сознание, и ему привиделось, что рядом с ним шел благородный небесный юноша. И юноша завел в душе брата [Зойсе] песнь, которая звучала так радостно, что от сладостных звуков улетучились все его чувства… Вместе с юношей он допел песню до конца. Потом он пришел в себя и обнаружил, что правая его рука лежит на сердце» [Там же, с. 122].

«Они взяли служителя [Зойсе] за руку и потащили танцевать, а юноша запел веселую песню о ребенке Иисусе „В славный праздник“… Запевала заводил, а они подпевали, и пели и танцевали они с ликующим сердцем… Они танцевали не так, как танцуют в этом мире. Их будто выбрасывали, а затем возвращали обратно в непостижимую бездну Божественной защищенности небесные волны» [Там же, с. 19].

Это видение танцующих ангелов особенно странно. Ибо здесь музыка предстает в виде космических колебаний, которые превращаются в земные ритмы, а затем опять исчезают в своих истоках.

При систематизированном просмотре всей мистической литературы число подобных примеров, несомненно, можно было бы значительно преумножить. Но мы хотим продвинуться еще на шаг и обратиться к другой, гораздо более глубокой и более продолжительной, медитации, в которой душа отделяется от тела, чтобы уже никогда в эту оболочку не вернуться. Речь идет о смерти.

Кто знает, как происходил апофеоз (прославление) Будды? Когда Благословенный лежал на катафалке, «звуки небесных голосов и небесных инструментов наполнили воздух гимнами в честь Татхагаты», – говорится в «Махапариниббана сутте» «Палийского канона» («Трипитаки»), полного свода священных текстов раннего буддизма [124, с. 111]. (Далее [125, с. 75, 95].)

Легенда! Обман чувств! Массовое внушение многих людей, которые при этом присутствовали и слышали эти «звуки умирания»!

Вернемся снова к «Жизни монахинь» Вейнхандля.

Прежде чем душа сестры Ут из Регенсбурга «отделилась от ее тела, другая сидевшая рядом сестра слышала звуки, как будто огромное войско выступило в поход со всяческой услаждающей слух игрой на струнах… Затем та покинула мир» [122, с. 315].

«Далее семь сестер услышали в облаках сладчайшие звуки струнного инструмента, они спустились к ней, и с ними она покинула мир» [Там же, с. 316]. То же самое говорится о смерти сестры Агнессы [Там же, с. 322]. В «Книге о непосильном бремени милостей» имеется следующее сообщение: «Когда дело близилось к полуночи, она [сестра Берта Макерин из Нюрнберга] сказала: „Благо мне, что я родилась человеком! Я слышу самые сладостные звуки струнного инструмента, которые только может услышать человек. Я хочу умереть, помолитесь обо мне!“ Через какое-то время, прежде чем конвент[99] прочитал Бетанию [видимо, отходные молитвы], она усопла» [Там же, с. 296].

Быть может, такие невероятные «обманы чувств» случаются только в религиозной сфере, которая уже обременена предрассудками? Отнюдь. Литература на эту тему настолько обширна, что об одних только таинственных звуках при умирании можно было бы написать целую книгу. Они появляются как провозвестники смерти, по-видимому, они облегчают умирающему переход в другую жизнь, иногда, если судить по документам и показаниям свидетелей, не доверять которым у нас нет никаких оснований, они слышны также всем тем, кто находится поблизости от умирающего. Уланд описал это явление в стихах: «„Что за сладкие звуки пробуждают меня ото сна? Посмотри, мама, кто это может быть в столь поздний час?“ – „Я ничего не слышу, я никого не вижу, спи дальше сладким сном! Никто не поет серенады тебе, бедный мой, больной ребенок!“ – „Но не музыка земная радостью наполняет меня! Это пение ангелов, зовущих меня! Спокойной ночи, мама!“» Уланд как будто знал о событии, которое описывает доктор Людвиг [126], ссылаясь на научный труд бернского зоолога и профессора антропологии Перти («Таинственные явления человеческой природы», с. 143):

«У одной женщины из здешнего города ее единственный ребенок слег от тяжелого недуга, и она ничем не могла ему помочь. В горе она наклонилась к ребенку и вдруг услышала небесно прекрасную музыку, такую, какой на земле не бывает. Она поднялась и прислушалась – музыка смолкла. Как только она опять наклонилась к ребенку, музыка зазвучала снова, и казалось, что она доносится из ушей ребенка. Вскоре после этого он умер».

Предмет нашего исследования становится все более странным. Стало быть, даже ухо ребенка служит ангелам смерти в качестве музыкального инструмента?!

Предоставим слово авторитетному специалисту в этой области Эрнесто Боццано: «Время от времени к этому проявляют интерес даже ежедневные политические газеты. Недавно „Дэйли Мэйл“ зафиксировала один такой случай: редакция газеты тут же получила несколько писем, причем всегда научного содержания, в которых сообщалось об аналогичных фактах. Среди корреспондентов лондонской газеты был профессор физики мистер Сирл из Кембриджского университета. К сожалению, он рассказывает об этом лишь совсем кратко: „Происшествия, схожие с тем, которое произошло с мистером Дрю, по-видимому, встречаются намного чаще, чем принято считать. Совсем недавно, в прошлую субботу, деревенский пастор поставил меня в известность, что он находился у постели умирающего ребенка, который несколько раз повторил, что слышал музыку ангела… Несколькими неделями раньше другой священник сказал мне, что в его общине жил очень религиозный человек, который часто слышал музыку рая“» [127, с. 217].

Доктор Людвиг указывает, что, когда умирала герцогиня Магдалена фон Вюртемберг, в ее комнате ночью 7 августа 1712 г. в присутствии двух человек можно было слышать вокальную музыку и звуки арфы, о чем канцлер университета Тюбингена сообщил в публичной речи [Там же, с. 141]. Далее Людвиг ссылается на святого Августина, который уже упоминал «призрачную музыку в случаях смерти», а также на четвертый диалог Папы Римского Грегора Великого, который хотел расспросить свидетелей, слышавших у смертного одра одной девы два поющих хора, звучавших тем тише, чем выше душа возносилась на небо. Людвиг [Там же, с. 142], а также Мориц в «Журнале психологии» (т. 1, с. 59) рассказывают о кончине жителя Берлина профессора Георга Цирбайна, у которого незадолго до его смерти вырвались слова: «О, как красиво! Как великолепно! Такого прекрасного пения я никогда еще не слышал!»

К сожалению, все эти случаи приходится по отдельности выискивать в литературе – зато здесь они в отличие от всех остальных трудов представлены в полном комплекте.