В Швеции в румынское посольство передали, что следующей целью для Особой гвардейской воздушной армии станет город Бухарест, который повторит судьбу Хельсинки, Варшавы и Плоешти. Бухарест – сложная цель! Там бомбить особо нечего, для показательной порки был выбран главный королевский аэродром. Ночью «галифаксы» тяжело загудели моторами над ним, а через дыру в обороне прошли четыре полка «Илов», которые обрушили на город десять тысяч ракет по средствам ПВО, затем вторая волна, тоже из четырех полков, добила бренные останки, утром прилетели четыреста «Пе-4» и семьсот истребителей, которые разнесли в щепки все стоянки и постройки на аэродроме. Четырнадцать машин, которые смогли поднять королевские ВВС вкупе со всеми остальными участниками конфликта, были сбиты немедленно.

В тот же день стало известно, что верные королю офицеры арестовали диктатора Антонеску и профашистских генералов и провозгласили Михая Первого главнокомандующим румынскими вооруженными силами. Всерьез опасаясь за его жизнь, гвардейские офицеры связались с нами и попросили вывезти из Борчи его величество в Крым и в Москву. Я получил разрешение на это, в Борчу сел транспортный «Си-47», который мы усиленно прикрывали с воздуха, а рядом с нами летели десантники батальона осназ. Но все прошло благополучно, и двадцатилетнего короля вывезли сначала в Севастополь, а потом в Москву. Король объявил войну Германии и присоединился к Объединенным нациям.

На территорию Румынии хлынули войска маршала Буденного, обходя 11-ю армию Шоберта, которую немцы переформировывали на территории Румынии. Вторая, третья и четвертая румынские армии полностью перешли на сторону короля, а в первой (придворной, Бухарестской) еще долго шли внутренние разборки. Однако стремительное ухудшение обстановки на юге вынудило Гитлера окончательно отказаться от передислокации 18-го и 20-го горных корпусов в Норвегию. Их повернули обратно, теперь они требовались в Карпатах.

Армия Малиновского, железнодорожным транспортом переброшенная в Темишоару, стремительно разворачивалась и с ходу взяла Нови-Сад. У командующего 12-й армии вермахта генерала Кунце 18-й армейский корпус, переименованный в 18-й горный, находился на колесах, и оборону держал только 65-й армейский корпус, сил которого не хватило, чтобы прикрыть такой значительный участок фронта. Появления русских, в довесок к партизанам Тито, здесь никто не ждал.

А мне предстояло еще раз лететь в Англию, уже по приглашению английского правительства. Это из-за «кошмара Севера». В гости? Это прекрасно! Но есть одно маленькое недоделанное дельце! Поэтому всем «Ил-10» подвешиваем дополнительный внутренний танк на двести пятьдесят литров. Готовим и остальные машины. Работа предстоит знатная! Все «галифаксы» и «ланкастеры» заполняем на сто процентов. Готово! Три «москито» берут осветительные бомбы и ЗБ. Их дело – обеспечить подсветку в течение первых тридцати минут работы.

В шесть утра взлетаем, так, чтобы быть на месте с восходом солнца и к утренней смене. Под нами – отроги Альп, здесь они не сильно высокие, все покрыты лесом. В первой волне – триста двадцать «Ил-10» со всей армии собрали в кучу. В семь тридцать начали работать с ПВО противника. Её не так и много, это же глубокий тыл, и это первый налет на небольшой уютный городишко в Нижней Австрии – Санкт-Валентин, и сегодня Валентинов день. Мы валентинки привезли в массовом количестве и пускаем их во все, что пытается пошевелиться.

Поднимается солнце, и на город пикируют четыреста «Пе-четвертых», вываливая на завод «Небелунгеверке» и на сам город двести тонн бомб. На этот раз стоит задача не оставить камня на камне. Просто стереть с лица земли все. На сам завод вывалили по шесть тонн каждый из пятидесяти шести «галифаксов», и по десять тонн привезли девять «ланкастеров». Более шестисот тонн взрывчатки и зажигательных средств, не считая ракет и снарядов штурмовиков.

Заканчиваем работу, отходим. Чуть выше «спитфайры» и «ЛаГ-5» гоняют шальную восьмерку «мессершмиттов». Поздно, ребятки, главного танкосборочного завода рейха просто не стало! А заодно и рабочих, которые умели производить и ремонтировать эти танки. Мы не будем ждать пролетарской революции в Германии.

Сделал дело – гуляй смело! Лететь через Германию мне запретили, пришлось добираться югом над Италией и Францией. Лететь шесть часов, с двумя подвесными под крыльями. В отличие от английских разведчиков, которые летали только с личным Вэблей-Скоттом, наш имеет две носовых Б-20, установленных в бомболюке справа и слева, там же находится передатчик РЛС «Гнейс-1», но у нее еще нет антенны. Уменьшен диаметр колес, убрали астролюк и выступающие части фонаря. Штурман теперь не имеет возможности посидеть рядом с пилотом и уйти в носовую кабину, у него штатное место здесь и вторая ручка управления, он теперь – второй пилот. В тесноте, да не в обиде. Остекление носа снято, управление носовым бомбоприцелом перенесено в кабину. Через месяц обещают установить нормальную антенну и радиолокационный прицел, ибо я достал товарища Тихомирова с этим делом. Индикатор уже стоит, правда, довольно идиотский: он круглый, для круговой антенны, а развертка только на сто восемьдесят градусов, вторая половина просто лишняя, но ее не убрать пока. Но это почти чисто украшение. Можно подавать на него сигналы с еще одного приемника-пеленгатора и определять, откуда тебя с носовых углов облучают. Но дистанцию, гад, не пересчитывает, только пеленг.

Вот на таком творении Казанского завода и товарища Петлякова и летим с генералом Супруном в гости к союзникам. Супрун – теперь мой зам по истребительной авиации, после Киркенеса его повысили в должности и генерала присвоили. По сбитым он меня уже обогнал, у него больше тридцати, а я себе добавил только четыре за все это время, и те сбиты на взлетах, почти на земле, во время штурмовок, но засчитаны. Так что у меня только тридцать. В воздухе спокойно, итальянцы даже не дернулись, лишь у Турина кто-то попытался нас перехватить, но мы чуть прибавили и ушли. Затем шла территория Виши, потом мы ушли в море и, огибая Брест, вошли в воздушное пространство Великобритании у Фолмауса в Уэльсе. Везем качественные снимки Каа-фьорда, которые удалось сделать уже после налета. Под кормой у «Тирпица» заведен понтон, носовая часть в воде по самую первую башню, еще три понтона у «Хиппера» и «Лютцова». Определить тип и названия третьего и четвертого кораблей возможности не было из-за не снятого внешнего камуфляжа. Наши специалисты по флоту говорили, что это могут быть ложные цели. На «Хиппере» следы сильного пожара в районе машинного отделения.

Еще до пересечения береговой черты к нам подходит сразу восьмерка «спитфайров». Хвост «мосси» перепутать с кем-нибудь сложно, тем не менее «спифайры» пытаются зайти в хвост.

– Don’t do it, darling! My number is Bi-Si-zero-two-six-Prime.

Молчание, продолжают заходить. Еще и собьют, стервецы! Примерно дистанция открытия огня, кручу вправо, одновременно давая разные обороты левому и правому двигателю, и оказываюсь сам на хвосте у первой четверки и повторяю:

– Don’t hurt my tail! My number is Bi-Si-zero-two-six-Prime! – а сам поджался к ведомому крайней пары и держу его в прицеле, так чтобы он висел в прицеле у следующих, которые могут подойти сзади.