— Лучше бы оно было именно так, — вздохнул Шацкий. — Но Милош давно затеял свою игру, почистился... местами. Но я не понимаю! — Майор врезал кулаком по столу. — Это же ни в какие ворота не лезет: вызвать флотскую команду и уничтожить весь отдел, до последнего человека! Такое невозможно спрятать, Милош просто погубил себя!

— И ещё СПР, — напомнил Живец.

— И свою собственную СПР, — согласился Шацкий.

— Это не сказки, про мутантов под Москвой, — сделал вывод Дмитрий. — После всякого вранья вдруг немного правды. Так бывает.

— Может быть. Но отдел уничтожать зачем?! Зная, что даже мэр не сможет такого спрятать, даже в такой стране, как наша! Должны быть какие-то совсем страшные мотивы. Совсем страшные, Дима. Мне жутко уже сейчас. Знаешь, я мог вызвать наших, забрать тебя... Спасти ободранную задницу, как ты сказал. Но я решил согласиться на твои условия — если ты не будешь валять дурака. Так вот: Милош провернул что-то действительно дерьмовое, раз ведёт себя как человек, которому нечего терять.

— Ну, с людьми всякое бывает... Жизнь — игра, как известно. А может, там просто был какой-то вирус? Полицейские были больны, превращались в мутантов, а? Вполне в духе сетевого мусора, что люди каждый день смотрят. Тогда, кстати, тебе не повезло: я тоже инфицирован, а теперь и ты, скоро начнём превращаться.

— Тогда надо было уничтожать с членами семей. — Шацкий ожесточённо потер виски, отказываясь шутить. — Ладно, проехали пока. Отиль, вот это и будет наша первая цель. Сейчас надо дождаться ответа на мой запрос, новую фамилию полковника я уже знаю. Чем он конкретно занимался в СПР, тебе известно?

— Приблизительно чертовщиной.

— Час от часу не легче... Дай бутылку, инфицированный!

— Разве ты не при исполнении? — рассмеялся Дмитрий.

— Отстранён, в бессрочном отпуске...

Живец смотрел, как майор пьёт из горлышка виски, и удивлялся этому парню. Как он быстро освоился в компании убийцы! А ведь знает и о хозяине собачки, и о старушке в Экспрессе, и о многих других. О своих же товарищах по НБ, в конце концов. Странный мир, странные спецслужбы, странные люди. И он, Дмитрий Гладышев, один из самых странных.

Теперь Шацкий не представляет опасности. Он включился в новую игру, надеясь пройти через дополнительный этап и возместить потерю очков в своей карьере. Правда, азартным его не назовёшь... Зато не смотрит по сторонам, убить такого можно в любой момент. И это приятно, от этого спокойно на душе.

Зазвенел компьютер. Майор бросился к нему, застучал по клавишам. Вытянувшись на диване, Живец глотнул и сам. Приятно, что есть человек, рядом с которым можно расслабиться. Не нужно заглядывать ему через плечо — всё расскажет сам.

— Во дела! — восхитился Шацкий. — Ты, наверное, прав насчёт чертовщины. В том смысле, что Отиль у нас с хорошим сдвигом.

— С чем?

— Псих он. Улетел на Урал, а оттуда с новой картой повернул обратно на запад, в Нижний. А там, представь, примкнул к паломникам.

— К кому? — Живец сонно улыбнулся. — Да, Отиль забавный...

— Мидониты, секта, сейчас посмотрю... — Опять клацанье по клавишам. — Так, ну, обычная бодяга... Последователи живого бога Мидона, трижды обещал конец света, а потом и сам умер. Единственный монастырь находится возле усыпальницы Мидона, в Переделкино, совсем рядом. Представляешь, какой нахал этот Отиль?! — Майор просто радовался за сумасшедшего полковника. — Тайно улетел, сбив Милоша со следа, и тут же вернулся с паломниками. Празднество их ежегодное уже окончено, но Отиль второй раз Кордон не пересекал, остался в Переделкино.

— Или просто осел в городе, — предположил с дивана Живец. Его клонило в сон.

— Глупо. Зачем тогда было улетать? Но в пределах монастыря он может ничего не бояться, если, конечно, Милош о нём не прознает. Человек, способный уничтожить пару сотен полицейских, устроит штурм этой усыпальницы без раздумий... Ох, не понимаю я, в чём же дело... Кстати, кто-то пытался меня проследить в Сетях, не нравится мне это. Я, конечно, отфильтровал, но... Едем сейчас?

— Нет, — помотал головой Дмитрий. — Опять на меня накатывает, хотя и чувствую, что ненадолго... Не стоит. Никуда Отиль не денется.

— Но знаешь, иногда все решают не часы даже, а минуты, — заспорил майор. — Сам же говоришь: Данилова пропала, Милош лютует, в подземелье какие-то мутанты мир вот-вот захватят... Кстати, ты не боишься, что Милош сюда заглянет? Проверить — не вернулась ли Данилова?

— Не боюсь, — просто ответил Живец.

— Почему?.. И кстати, как ты вошёл? Она полицейский чин, в квартире огнестрельное оружие, то есть за её замком присматривают, с отмычкой лучше не подходить.

— Я взял ключи у её соседа, она держала у него запасные, — признался засыпающий Дмитрий. — Кстати, он отравился таблетками.

— Что?!

— Сам, сам отравился. Записку оставил, клонов очень боится... Дурак. Можно подумать, бессмертный — вот и пришлось таблетки жрать, чтобы из игры вывалиться. А Милош не придёт, Аркаша, не волнуйся... Я просто это знаю.

— Почему он может не прийти? — не унимался майор. — Это же элементарно — утроить здесь засаду! Я, когда сюда шёл, думал, что тебя в живых-то уже нет. Но вокруг было чисто...

— Наверное, что-то случилось. Но нас это пока не касается. Ты поищи что-нибудь ещё полезное, а потом ложись спать. Утром поедем вышибать из Отиля показания, Просто поверь мне, Аркаша. Сам видишь — я не тот человек, которого можно прихватить голыми руками. Если говорю, что Милош не придет, значит, знаю точно. Утром поедем...

— Нас туда не пустят! — Шацкий продолжал скачивать информацию. — Запрещено, а чувства верующих защищает Конституция. Но ты меня завёл, я, пожалуй, рискну туда ворваться по нахалке, с удостоверением... — Майор, покачиваясь, подошёл к Живцу и забрал у него бутылку. Допил остаток одним глотком, всмотрелся в лицо спящего. — Странный ты малый, Гладышев. Очень странный. И об этом я ещё очень хорошо подумаю... Трудно иметь дело с киллером, да ещё болтающим о мутантах и зелёных человечках. А верю я тебе только потому, что...

«Потому, что руководство приказало, — про себя закончил он. — Сволочь же этот Бурджули. Сам бы вот так повоевал, в одиночку и без прикрытия...»

* * *

— Всё просто, — говорил Зелёнка, и Сучок без устали кивал. — Сначала люди построили города. В городах не растёт жратва, в городах её надо покупать. Значит, уже задумаешься: заводить ли кучу детей? Не очень охота хоронить-то. А хоронить придётся, потому что всякие заразные болезни город стороной не обойдут. Это в деревушке глухой отсидеться можно и крапивой в голодный год прокормиться. А ещё в городе много соблазнов. А что такое соблазн? Это нож в живот. И вот был человек, и нет его, и потомства не оставил. А другой спился. Третий болезней нахватался... В деревнях такое редко бывало.

Города росли, заводики там строили да фабрики. На тех заводах понаделали всяких штук, чтобы землю обрабатывать, побольше жратвы из неё высасывать. А раз так — зачем столько крестьян? Железки же есть! Вот и стали крестьяне разоряться да со всеми своими детишками в город тащиться, за гроши на фабрику устраиваться. Тут уж не пожируешь, на крапиве не проживёшь... И опять же, эпидемии да соблазны.