«Что, Степан Иванович, каково кнутобойничаешь?» На что Шешковский отвечал всегда с низким поклоном: «Помаленьку, Ваша Светлость!»

Насколько эти слухи правдивы трудно сказать. Достоверных сведений об этом до сих пор не найдено, а императрица много раз высказывалась не только против аморальности пыток, но и об их бесполезности.

Лесть и критика

В первом номере «Собеседника любителей русского слова» была напечатана ода «Фелица» Гавриила Романовича Державина – поэта, государственного деятеля, сенатора, академика. Поэт прославлял добродетели некой киргиз-кайсацкой царевны, в образе которой легко угадывалась сама Екатерина II:

Фелицы слава – слава бога,

Который брани усмирил;

Который сира и убога

Покрыл, одел и накормил;

Который оком лучезарным

Шутам, труса́м, неблагодарным

И праведным свой свет дарит;

Равно всех смертных просвещает,

Больных покоит, исцеляет,

Добро лишь для добра творит.

«Премудра наших дней богиня! Тишайша матерь, героиня!», – называл императрицу Гавриил Романович.

Вторил Державину и Ипполит Богданович, воспевавший «Екатерины век златой». Этот поэт вошел в историю литературы как автор знаменитой «Душеньки» – вольного переложения древнегреческого мифа о Психее.

«Счастливую судьбу» Екатерины пел Александр Петрович Сумароков, превозносивший военные победы России. «Минервой росского народа» называл ее Михайло Васильевич Ломоносов.

По нынешним меркам их строки выглядят безудержной и беспардонной лестью, но в XVIII веке подобное было в обычае. К зрелому возрасту Екатерина привыкла к лести и даже полюбила ее. В 1780 году английский посланник Гаррис, готовясь к важному свиданию с императрицей, решил посоветоваться прежде с фаворитом Потемкиным. «Могу вам дать только один совет, – ответил фаворит, – польстите ей. Это единственное средство добиться от нее чего бы то ни было, но этим от нее можно добиться всего… Не старайтесь убедить ее разумными доводами: она не станет вас слушать. Обратитесь непосредственно к ее чувству и страстям. Не предлагайте ей ни сокровищ Англии, ни ее флота: ей этого не нужно. Ей нужны только похвалы и комплименты. Дайте ей то, чего она требует, а она вам предоставит взамен все военные силы своего государства».

А были ли критики? Еще какие! Князь Михаил Михайлович Щербатов, чья родословная восходила к самому легендарному Рюрику, примерно в 1787 году, уйдя в отставку якобы по болезни, написал труд «О повреждении нравов в России», в котором жестоко критиковал Екатерину, имевшую, по его мнению, «фальшивое сердце». Так аукнулась правительнице привычка не показывать своих истинных чувств. «Она славолюбива и пышна, то любит лесть и подобострастие», – негодовал он. Упрекая придворных: «Построит ли кто дом, на данные от нее отчасти деньги, или на наворованные, зовет ея на новоселье, где на люменации пишет: «Твоя от твоих тебе приносимая»; или подписывает на доме: «Щедротами великия Екатерины», забывая приполнить, но разорением России; или, давая праздники ей, делают сады, нечаенные представлении, декорации, везде лесть и подобострастия изъявляющия». К сожалению, в этом обвинении много правды.

Припомнил он государыне и обстоятельства восшествия ее на престол: «Не рожденная от крови наших государей, жена, свергнувшая своего мужа возмущением и вооруженною рукою, в награду за столь добродетельное дело корону и скипетр российский получила». Возмущала князя и череда фаворитов: «Хотя при поздних летах ее возрасту, хотя седины уже покрывают ее голову, и время нерушимыми чертами означило старость на челе ее, но еще не уменьшается в ней любострастие».

Конечно, подобное сочинение при жизни автора не могло быть опубликовано.

А довольна ли собой государыня?

После путешествия по Вышневолоцкому каналу в 1785 году Екатерина с показным восторгом писала Гримму: «… я нашла удивительную перемену во всем крае, который частью видела прежде. Там, где были убогие деревни, мне представлялись прекрасные города с кирпичными и каменными постройками; где не было и деревушек, там я встретила большие села и вообще благосостояние и торговое движение, далеко превысившие мои ожидания». «Мне говорят, – продолжала она, – что это последствия сделанных мною распоряжений, которые уже десять лет исполняются буквально, а я, глядя на это, говорю: очень рада».

Действительно, сделано было очень много! При Екатерине Российская империя значительно расширилась. Губернская реформа позволила лучше организовать управление огромной страной. Развилась коммерция, вышел манифест «О свободе предпринимательства». Были опубликованы «жалованные грамоты» городам и дворянству. Дворяне, купцы 1 и 2-й гильдии и именитые граждане были освобождены от телесных наказаний.

Введено было государственное регулирование цен на соль – жизненно важный товар: без соли невозможно было законсервировать на зиму продукты, они портились, наступал голод.

Был запрещен импорт тех товаров, которые производились или могли производиться внутри России.

Екатериной была создана сеть городских школ, и училищ. Началось развитие женского образования: Смольный институт благородных девиц, Воспитательное общество благородных девиц. Действовала Академия Наук, обсерватория, ботанический сад, библиотеки, Университет… При Екатерине возникли первые дома для престарелых и калек, детские дома.

Но что думала о себе и своих делах императрица, оставаясь наедине с собой? Оказывается, она вовсе не была довольна и не собиралась почивать на лаврах. Напротив – критиковала себя нещадно!

«Я только два дня тому назад сделала открытие, – писала Екатерина в середине восьмидесятых годов, – что принадлежу к числу людей, которые хватаются за все, ничего не доводя до конца; до сих пор из всего, что я начала, еще ничто не закончено».

Год спустя она вновь выразила недовольство: «У меня не хватает времени, чтобы закончить все это; это напоминает мне мои законы и постановления: все начато и ничто не докончено; все сделано урывками». Но она все еще была полна оптимизма: «Если я проживу еще два года, то все будет доведено до полного совершенства».

Глава семнадцатая

Конец ее царствования

Стефано Торелли. Цесаревич Павел представляет матери свою будущую супругу. XVIII век

М. Шибанов. Екатерина II в дорожном костюме. 1787

И.Б. Лампи. Портрет Платона Зубова. 1793

Перезахоронение останков Петра III. Неизвестный художник. 1796

Наследник престола

Павел I родился на девятом году супружества Екатерины Алексеевны. Практически все стихотворцы середины восемнадцатого столетия откликнулись на его рождение восторженными одами. Растила мальчика Елизавета Петровна, обожавшая своего внучатого племянника. Она назначила воспитателем Павлуше умелого дипломата Федора Дмитриевича Бехтеева, любившего во всем порядок. Этот человек приохотил своего воспитанника к дисциплине и четкому исполнению уставов и приказаний.

К 1760 году Бехтеев заболел и был вынужден оставить свой пост. Его сменил граф Никита Иванович Панин – масон и