«Все узнают, что ты неуязвим, – сказала Инэвера, – и даже самый отважный убийца дрогнет».

– С дороги! – крикнул Джардир и соскочил с тележки.

Пораженные хаффиты немедленно повиновались.

– Вы надеетесь убить меня втроем? – засмеялся Джардир. – Даже если сотня нанджи скрывается в тени, охрана мне не нужна.

Он оперся наконечником Копья Каджи о землю и распахнул одежду на груди.

– Я Шар’Дама Ка! – Он чувствовал правоту своих слов. – Ударьте меня, если посмеете!

Нанджи продолжали наступать, но Джардир видел, что они засомневались. Само его присутствие лишало их силы духа. Копья дрожали в их руках. Воины неуверенно переглядывались, уступая друг другу право возглавить атаку.

– Бейте или молите о пощаде! – взревел Джардир. Он вскинул Копье Каджи. Яркий металл вспыхнул на солнце и словно зажегся силой.

Один из нанджи бросил копье и упал на колени.

– Предатель! – крикнул его товарищ и повернулся, чтобы ударить малодушного, но третий оказался быстрее и пронзил грудь нападающего.

Позади раздался скрип. Шорох сандалий по холсту. Зная привычки нанджи, Джардир обернулся и отыскал взглядом настоящего убийцу, который скорчился на крыше шатра у него за спиной. Этот дозорный должен был ударить, пока остальные отвлекали.

Их взгляды встретились. Джардир молчал, выжидая. Через мгновение дозорный бросил копье, кубарем скатился на землю и опустился на колени у ног Джардира.

Джардир подошел к мертвецу, выдернул копье у него из спины и вскинул, чтобы все видели.

– Это кровь не хаффита! – воскликнул он. – Это кровь воина, первого ха’шарума, и я велю покрыть его череп лаком и добавить к моему трону, чтобы вечно помнить его.

Он взглянул на хаффитов.

– Кто из вас готов занять его место?

Семифутовый глухой великан с оглушительным ревом растолкал толпу и опустился на колени перед Джардиром. Хаффиты поспешили последовать его примеру, валясь один за другим. Пока Джардир касался их копьем, Аббан воспользовался случаем заговорить.

– Не бойтесь, те, кто не может держать копье из-за старости или немощи! – воскликнул он. – Не бойтесь, женщины и дети! Избавителю нужны не только шарумы! Ему нужны ткачи, чтобы плести сети, и кузнецы, чтобы ковать копья. Холсты для шатров ха’шарумов и еда для воинов. Приходите завтра в мой шатер, если хотите упрочить славу Красии и вырвать свои семьи из бесчестья!

Джардир нахмурился, зная, что Аббан заботится не только о войне, но и о дешевой рабочей силе, но возражать не стал. Если они хотят выступить через год, то без рабочих рук не обойтись.

Джардир продолжал касаться мужчин Копьем Каджи и нарекать их ха’шарумами. Толпа принялась скандировать его имя. Вскоре оно гремело по базару, эхом разлетаясь по всему городу.

– Джардир! Джардир! Джардир!

– Я в восхищении, – прошептал Аббан ему на ухо, когда Джардир коснулся последнего хаффита. – Ты нашел десять тысяч воинов и вдвое больше рабов в обмен на простое чувство собственного достоинства.

– Твои торгашеские глаза видят только это? Выгодную сделку?

Аббан напустил на себя пристыженный вид, но Джардир усомнился в его искренности.

На следующий день две тысячи мужчин явились на учебную площадку, где племена еще возводили хаффит’шарадж. Через неделю их количество утроилось. Еще через неделю хлынул поток ха’шарумов из деревень. Хаффиты в десятом и более поколении мечтали вырваться из своей касты и привели с собой семьи трудиться во имя войны. Меньше чем за месяц армия Джардира утроилась, и город был переполнен людьми, как никогда за много десятилетий.

– Следующим летом, – повторил Джардир, когда Аббан закончил утреннее чтение бирок.

– Землепашцев все равно во много раз больше, – напомнил Аббан.

Джардир кивнул:

– Возможно, но к тому времени даже лучшие из северных слабаков не смогут противостоять ха’шарумам, не говоря уже о даль’шарумах.

– Сколько воинов мы оставим защищать Копье Пустыни? – спросил Ашан.

– Ни одного.

Все удивленно посмотрели на Джардира, даже Инэвера.

– Ты заберешь всех? – переспросил Альэверак. – Кто же будет охранять город?

– Не только всех воинов, Дамаджи. Вообще всех. Мы оставим Солнечный Край позади. Все мы. Даже старики. Даже больные и калеки. Все мужчины и женщины, городские и сельские жители. Мы покинем Копье Пустыни и запрем за собой ворота. Пусть несокрушимые стены защищают город от алагай, пока мы не вернем его себе.

Глаза Альэверака загорелись фанатичным огнем.

– Избавитель, это опасный план, – предостерег Ашан. – Наша армия будет ползти, хотя должна передвигаться молниеносно.

– Поначалу – возможно, – согласился Джардир. – Но нам нужно удерживать зеленые земли, которые мы завоюем, и не тратить на это войска. Эверам поселил хаффитов в Солнечном Краю, как и нас. В зеленых землях хаффит, который чтит законы Эведжаха, окажется намного выше чина. Пусть они оседают следом и удерживают для Эверама землю, по которой маршируют шарумы.

Джардир заметил, что Инэвера рассеянно теребит мешочек с алагай хора. Она наверняка бросится задергивать занавеси, как только аудиенция закончится, но Джардир не сомневался, что кости подтвердят его правоту. Все в нем пело от осознания верности выбранного пути, и даже Аббан одобрительно кивнул.

– Когда ты скажешь остальным Дамаджи? – спросил Ашан.

– Не раньше чем мы будем готовы выступить. У Энкаджи и остальных не будет времени возразить. Мы должны закрыть великие ворота до того, как Дамаджи соберутся с мыслями.

– И куда мы отправимся? – спросил Аббан. – В Форт Райзон?

Джардир покачал головой:

– Сначала в Анох-Сан. Потом в зеленые земли.

– Ты нашел затерянный город? – спросил Аббан.

Джардир махнул рукой на стол, заваленный картами:

– На самом деле он никогда не терялся. В Шарик Хора все это время хранились подробные карты. Мы просто перестали его посещать после Возвращения.

– Невероятно, – произнес Аббан.

Джардир взглянул на него:

– Я другого не понимаю – как его отыскал Пар’чин? Бродить по пустыне можно целую вечность. Похоже, ему помогли. К кому он мог обратиться за помощью?

Аббан пожал плечами:

– На базаре десятки купцов якобы продают карты пути в Анох-Сан.

– Мошенники, – фыркнул Джардир.

– Очевидно, не все.

Джардир знал, что толстому хаффиту было не труднее балансировать на грани правды и лжи, чем дышать.

– Инэвера, – наконец сказал он, вскинув Копье Каджи. – Все, что происходит, творится по воле Эверама.