— Бреннан?

Он открыл глаза. Побледневшая Тиернан смотрела на него темными и обеспокоенными глазами. Она сказала, что он ей нужен. И будь он проклят, если подведет ее.

— Тот мужчина, — начала Тиернан, тихим и немного дрожащим голосом. — Я…я убила его.

Он придвинулся поближе к решеткам так, чтобы не привлечь внимание охранников.

— Я знаю. Он был чудовищем. Я видел, что он мучил твою подругу на той видеозаписи. Он заслужил смерть.

Она вздрогнула.

— Неужели в твоем мире все так просто? Вы просто выбираете, кто должен умереть? Без суда и следствия? Без всяких сожаления? Я так не могу.

Он промолчал, не зная как утешить ее. Эти эмоции были слишком новы для него — как незнакомый язык, нюансов и тонкостей которого он не мог понять. Слова, как и тупой клинок, могли скорее ранить, чем помочь.

— И все же ты думаешь о том, что, не смотря на свои убеждения, я убила его, — продолжила Тиернан. — Но все было не так. Я подняла кинжал, чтобы защититься, когда один из охранников направился ко мне. Свет был выключен, и пока ты боролся с остальными, я услышала его голос и резко обернулась. Я собиралась просто ранить его, и, ну, в общем, я предполагаю, что действительно ранила его, но кинжал был в моей руке и…

Она замолчала и закрыла лицо руками. Он был уверен, что она рыдала, потому что каждое неровное подергивание ее плеч будто резало его сердце на куски. Бреннан хотел обнять ее, но ничего не мог поделать. Длительный контакт с решетками убил бы любого человека сильнейшим электрическим зарядом. Он сам едва не выбился из сил, хотя и обладал атлантийской выносливостью могучего воина. Бреннан опять пытался найти свой уголок спокойствия, проанализировать варианты, но он мог думать только об очевидном: у них очень большие проблемы.

— Мы облажались, тебе не кажется? — спросила она, вытерев глаза рукавом, неосознанно повторяя его же мысли.

— Нет, не кажется. Помни, что Алексиос вот-вот должен придти за нами. — Он говорил с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. Аларик объяснил им, что любой тип невероятно масштабной электрической силы может свести на нет их способности. Бреннан изучил проводку, привязанную к решеткам, и признал, что, действительно, вся установка была очень масштабной.

О, да. Они определенно облажались.

— Ты врешь. Ты ведь сам не веришь, что Алексиос придет сюда, не так ли? Я думаю, мы должны… — ее глаза расширились, когда она, подняв голову, увидела кого-то над левым плечом Бреннана.

— Как насчет того, чтобы позволить думать мне, — услышали они неприветливый голос с акцентом. — Это касается и этих идиотов, охраняющих вас.

Бреннан медленно повернулся, так, чтобы, одновременно увидеть нового игрока и не потерять Тиернан из виду. Мужчина был сложен как один из Йеллоустоунских бизонов. Крупный, широкий, мускулистый головорез без шеи. Он был не таким высоким, как Бреннан, но в два раза шире и без унции жира. Вновь прибывший был совсем не глуп; в его необычных серых глазах светился острый ум, оценивающий ситуацию.

— Мне сообщили, что ты много раз бросался на решетки, — сказал он Бреннану. — Не хочешь рассказать мне, почему ты все еще жив?

Бреннан ничего не ответил, лишь бросив на него пренебрежительный взгляд.

— Хорошо. Ну, ты не оборотень и не вампир, и ты, безусловно, не фэйри, так что я задаюсь вопросом, что же за зверушка[1] попалась в наши сети на этот раз.

Британец или уроженец с Британских Островов. Бреннан не слышал, чтобы кто-то говорил вот так вот уже несколько сотен лет.

— Богатый зверек, — прокричал один из этих болванов, чем вызвал смех всех остальных.

— Заткнитесь, не то я сам вас заткну, — резко, беззлобно отозвался мужчина. Он все еще продолжал изучать Бреннана, который чувствовал какой-то дискомфорт, будто этот человек пытался пробраться в его разум. Значит, этот британец обладал некими экстрасенсорными способностями.

— Держись подальше от моих мозгов, — проворчал воин.

Его противник рассмеялся.

— Тебе остается только мечтать, чтобы в твоей голове был я, после того, что Литтон сделает с тобой. Ведь именно этот сумасшедший мерзавец представляет наибольшую угрозу. Вообще-то именно его следовало бы запереть здесь как животное, но он, тот человек, который подписывает чеки.

— Неужели деньги — это все, о чем вы беспокоитесь? — недоуменно спросила Тиернан. — Вы готовы мучить своих же людей ради этого монстра, и все ради денег?

Британец не стал смеяться вместе с охранниками, а лишь оценивающе посмотрел на Тиернан.

— Я многое готов делать за деньги. Ведь больше ничего не имеет значения, не так ли? И если вы думаете, что ваш парень — человек, ну что ж, я предполагаю, что у вас будет очень захватывающий медовый месяц.

— Да, Смитти, если они только до него доживут. А то шансы весьма невелики, — сострил один из охранников, вызвав очередной приступ веселья у своих коллег.

Смитти, если, конечно, то был он, окинул мрачным взглядом этого крикуна, который тут же перестал смеяться.

Так-так. Кажется, этого парня стоит остерегаться. Бреннан внимательно его рассмотрел. Когда вскоре настанет час расплаты, Смитти будет первым в очереди на смерть. Из всех присутствующих он представлял собой наибольшую угрозу.

Смитти прошел вдоль клеток к камере Тиернан.

— Прошу вашего прощения мэм, снимите вашу одежду.

— Что? — Тиернан отшатнулась так быстро, что чуть не врезалась в решетки. Заметив предупреждающий взгляд Бреннана, остановилась, лишь в сантиметре от решеток под напряжением.

— Вы это переживете, — сказал ей Смитти. — Один раз.

Бреннан вдруг разразился ругательствами. Это был ровный поток великого и древнего Атлантийского языка, яд которого мог отделить плоть от костей человека. Потом он перешел на английский:

— Только коснись ее и ты умрешь. Я отыщу тебя, сдеру кожу с твоего тела и съем еще бьющееся сердце из твоей груди, если ты коснешься хоть волоска на ее голове.

Смитти резко поднял голову, услышав ледяную угрозу Бреннана, и он, казалось, в свою очередь, отметил, что Бреннана также стоит остерегаться.

— Я не реагирую на угрозы и не причиняю боль женщинам, — прямо сказал Смитти. — Но эти болваны наверняка не проверяли, есть ли у вас оружие. И я не собираюсь умирать во сне, если твоя любовница незаметно вонзит нож с выкидным лезвием мне в сонную артерию, так же, как она это сделала с тем идиотом наверху.

— Сонная артерия? — повторила Тиернан, а ее лицо потеряло все краски, и напоминало призрака, или того хуже — вампира.

Смитти усмехнулся, обнажив большие изогнутые зубы.

— Это артерия….

— Я знаю, что это такое, — завопила Тиернан, уже доведенная до грани безумия. — Я не делала этого. Я не могла…я не хотела этого. — Она резко села на полу, подтянув колени к груди, и уронила на них голову. — Я так хочу, чтобы этот день закончился, — прошептала она, но Смитти ее услышал.