мне голову оторвёт, если не поверит в план действий…», – отстранённо, как не о себе, подумал Дмитрий.

– И взрыв с последующим расстрелом пассажиров эвакопоезда – идея вашей миссии?

– Да-да! Но нет, не моя. Это всё агент Миньковски, она садистка. Это всё её идеи, одобренные мистером Круксом, она и Кобулии храм посоветовала взорвать. Ну, тот, вы же там сами были. Я – простой исполнитель, поверьте мне, к тому же… На моих руках нет крови, я даже вашу ликвидацию тогда, в ресторане, отменил. Должна же быть какая-то благодарность…

– Она будет, – ответил Ватник. – Я тебя отпускаю, душка Томми. У кого ключи от машины?

Ронсон, не веря своим ушам, несмело кивнул на тело голландца. Дрон проворчал было что-то, но командир резко обернулся и заткнул его одним взглядом. Геша выключил телефон, сунул его в карман и наклонился к здоровенному покойнику, шаря по многочисленным карманам:

– От «крузака» у ворот? Вот, похоже.

Протянул Ватнику связку ключей с брелоком сигнализации, которые тот перебросил Ронсону. Оставался последний штрих, но на нём, и правда, можно поскользнуться. Да так, что как по ледяной горке – заехать прямо в подвалы СБКР ещё раз. Одна надежда, что ребята не сдадут.

– Бойцы, все на выход. Я сейчас подойду, ждите в машинах.

Геша глянул на него с сомнением, но вышел. За ним последовал Дрон. Последним Север, хотя и у него в глазах мелькнуло… что-то.

– Мистер Ронсон, приношу извинения за беспокойство, – сказал Дмитрий официально и с некоторым даже подобострастием. – Этих господ у нас приговорили к смертной казни, мы только привели приговор в исполнение. Надеюсь, вам их не жаль?

Том окончательно запутался в ситуации от таких резких переходов от практически угрозы смерти к душевной беседе, но не удержался и фыркнул:

– Этих?! Да шваль же. Мусор. Вы, мятежники, куда более благородные ребята, даже приятно иметь дело. Лично мне, конечно, не всем так везёт.

– Отлично! Тогда пара вопросов на прощание: во-первых, не изменился ли ваш номер телефона со времен встречи в ресторане?

– Нет-нет, это спутниковая трубка, она у меня уже лет пять. Всё так же.

Ватник спрятал в кобуру пистолет, который так и держал опущенным в руке. Потом понизил голос, словно его могли подслушать три мёртвых бандита, и уточнил:

– Второй вопрос сложнее… Если я достану вам новую схему обороны и – более того – план контратаки Кавинского ополчения, сколько денег я могу получить и возможно ли будет вывезти меня и семью в… например, в Германию? Там, я слышал, неплохо.

Ронсон резко повеселел, прищурился и даже начал крутить на пальце кольцо с ключами от машины. Ничем эти русские от нас не отличаются, подумал он радостно. Поэтому и отпустил, отличный обмен: трое погибших оборванцев и сорванное (пока что, господа, пока что!) покушение на генерала Звягина – на такое вот предложение.

– Вы это… серьёзно?

– Вполне. Устал я воевать, да и не верю ни в какую победу мятежа. А дочка подрастает, у жены масса потребностей… Думаю, необходимо всё это обеспечить. Самое время. Так что там с моим вопросом?

– Сумму я должен уточнить непосредственно у мистера Крукса. Но думаю, около ста тысяч – это потолок, Дмитрий, не торгуйтесь! А вот гарантировать документы и эмиграцию без хлопот – это вполне в рамках моих полномочий. Даже имена-фамилии сменим, чтобы не было дальше никаких проблем. Будете герр Емельян Пугачёв, например.

Том засмеялся над своей шуткой, с удовольствием видя, что и Дмитрий раздвинул губы в натянутой, но улыбке. Прекрасно, просто прекрасно!

– Я вам позвоню, – сказал Ватник и пожал Ронсону руку, чего тот и вовсе не ожидал.

Это не просто сказочное везение, это пахнет медалью Конгресса и взлётом по служебной лестнице Агентства инициатив на самый верх. Жаль, надо ехать, тут впору открывать шампанское!

Он проводил взглядом Дмитрия и широко улыбнулся. Надо будет выбить ему больше денег, всё-таки очень приятный парень.

19. Можно и поговорить

Кавинская Республика, Кавино,

август 2019 г.

Здесь всё не менялось годами. Почти всё.

Конечно, старинный фотоаппарат, на треноге и с магниевой вспышкой, давно заменили на более современный пленочный. Потом уже его, правнука изобретений Луи Дагера – на компактный цифровик, но обстановка!.. Вот где воистину остался навсегда позапрошлый век, с его паровозами, Жюль Верном и молодым Володей Ульяновым, похожим на воодушевленного гонораром ДиКаприо.

Фотостудия, старейшая и единственная действующая сейчас в Кавино, – вот настоящая машина времени. Точнее, застывший его, времени, фрагмент, в который смело можно войти с улицы, ворваться, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы, оставив за спиной смартфоны, электромобили и интернет. А война… Если здесь, в пыльных закутках, уставленных отражателями, фоновыми картинками с горами Кавказа и истрёпанными плюшевыми игрушками и знали о войне, то только об англо-бурской, да и та была из разряда свежих новостей.

– На немецкие паспорта и на id-карты, – сообщил Дмитрий вертлявому фотографу со щёточкой совершенно гитлеровских усиков.

– Они там сейчас при оформлении всё делают. Момент-фото, сами понимаете, Европа! Высший пилотаж! – сообщил усатый.

– Мне оформят в особом порядке, сказали, что нужны снимки по стандартам.

– Гм… – фотограф сунулся в ноутбук, на котором до их визита обрабатывал какие-то пейзажи, и начал деловито лопатить миграционный сайт ЕС. Судя по предметному поиску, он заходил туда не первый раз. Потом переключился на немецкие странички. – Ну, если в особом… Пластик же будет? И заграничные? Так…

Со времени переключения сотовой сети на российских операторов появился и скоростной интернет, и нормальная голосовая связь. Жаль ограничено это всё было территорией Республики, да ещё Зареченском с прилегающими районами.

Марина просто отдыхала от уличной жары в этом полумраке, в пыльной, но прохладе студии. Причёска уложена дома, макияж наведён, чуть глянуть в зеркало перед самым снимком – и достаточно. А вот Светочка скучала, а в шесть лет скука оборачивается или слезами по поводу и без, или же неуёмной двигательной активностью.

Сейчас был второй вариант, поэтому Дмитрию приходилось придерживать дочь за руку, шёпотом обещая мороженое, пирожное и скорый визит в парк, где кованые и деревянные фигуры, где близкая река и прохладный ветерок.

– Нашёл. Ага, да по последним директивам Еврокомиссии и МИД Германии. Кого первого будем запечатлевать для истории, вас, пан?

Дмитрия этот «пан» покоробил, но он промолчал, кивая на Светочку. Марина перехватила руку дочки и повела её к жёсткому стулу, на который, как прожектора цирковой арены, был нацелен весь здешний свет. Не хватало тревожной дроби барабанов и шпрехшталмейстера в дверях.

– Выше подбородок,