— Режим тишины, пехотинцы! — сердито зашипел на них лейтенант Карис.

Затем, прикрыв ладонью одной руки хронометр на запястье, другой он нажал на кнопку подсветки, чтобы взглянуть на циферблат.

— Все! Час выступления. Время идти!

С Давиром во главе цепочки они по очереди вскарабкались на внешнюю стену траншеи и по-пластунски поползли по нейтральной полосе в сторону орков. Затем Давир, показывая, что впереди безопасно, подал им знак рукой, и они, поднявшись на ноги и пригнувшись к земле, медленно двинулись вперед. Мгла впереди казалась невероятно густой, а звезды наверху — далекими и тусклыми. Не видя на небе и намека на луну, которая могла бы освещать им путь, Ларн невольно задался вопросом, а есть ли она вообще у этой планеты или лишь скрылась сейчас за густыми облаками. Как бы то ни было, стараясь не отставать, юноша продолжал следовать за товарищами, все дальше и дальше заходя на запретную территорию, которая пролегала между позициями людей и орков. На каждом шагу их могла ожидать опасность, и потому все его чувства были обострены, а сердце в груди выбивало тревожную дробь.

Вокруг было тихо, и нейтральная полоса во тьме казалась еще даже более угрожающей, поскольку сейчас на ее ровной пустынной поверхности жутко выделялись черные пятна столь обильно разбросанных по ней тел. Трупы были везде, в беспорядке раскиданные по всему полю и местами сваленные так густо, что из-за скоплений истерзанных торсов и причудливо торчащих из них конечностей было буквально не пройти. Почувствовав, как чьи-то невидимые пальцы коснулись его ноги, Ларн в ужасе посмотрел вниз, ожидая увидеть, что перед ним вырастает чудовищная фигура раненого, но уже пришедшего в себя орка. Однако оказалось, что он всего лишь случайно задел обрубок валяющейся в грязи руки. Просто еще одна мертвая рука, такая же, как и много других вокруг.

Так они и шли, постепенно расходясь, пока не достигли середины нейтральной полосы. Потом, когда Давир с лейтенантом отправились на разведку вражеских позиций и пропали из поля его зрения, Ларн вдруг понял, что никого из остальных тоже больше не видит. Какое-то мгновение он боролся с порывом позвать их по вокс-связи, но затем напомнил себе, что им было строго приказано поддерживать режим тишины. Даже если бы он использовал свой передатчик, ему все равно бы сейчас никто не ответил. Да и на их поиски он бы сейчас не отправился. Из-за темноты и полного незнания местности юноша довольно быстро потерял всякие ориентиры, было бы чудом, если бы ему сейчас удалось кого-нибудь найти. Хуже того, безнадежно заплутав во тьме, он легко мог забрести на позиции орков. В ужасе от такой перспективы, Ларн оставался на месте и делал только то, что можно было делать в данных обстоятельствах.

Оставшись в кромешной темноте совсем один, он ждал.

Время шло, и, пока он так стоял, пугаясь каждой тени, которая могла бы принадлежать крадущемуся во тьме коварному врагу, Ларну вдруг пришло в голову, что в первый раз за многие недели он предоставлен самому себе. Более того, именно здесь, на нейтральной полосе, находясь среди трупов и сознавая, что от тысяч спящих орков его отделяет лишь один бросок камня, юноша ощутил такое одиночество, какого ему в жизни чувствовать не приходилось. Сейчас он и в самом деле был так одинок, как если бы оставался последним человеком во Вселенной.

Но вот в сознание Ларна сквозь сгустившуюся пелену одиночества и страха прорвался звук — и будто холодные пальцы коснулись спины гвардейца и обратили в лед его кровь. Из наушника его передатчика донесся только один сигнал. Сигнал Булавена! Сигнал, который означал, что здоровяк наткнулся на противника. И еще кое-что — для Ларна нечто даже более ужасное.

Он означал, что враг находится у него за спиной!

00:37 по центральному времени Брушерока

ОКАЗАНИЕ ПОМОЩИ И УТЕШЕНИЕ РАНЕНОГО

РАЗВЕРЗШИЙСЯ АД ВЫНУЖДАЕТ ЛАРНА ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ

БЕЗУМИЕ В ПОСЛЕДНЕЙ УЛЫБКЕ ЗИБЕРСА

ШАЛЬНАЯ ПУЛЯ НАХОДИТ СВОЮ ЦЕЛЬ

Один из орков пошевелился…

Вглядываясь в сгустившуюся над нейтральной полосой тьму, одиноко стоящий Зиберс не был уверен, произошло это только в его воображении или он действительно видел, как нога одного из лежащих перед ним трупов дернулась. И тогда Зиберс решил, что будет лучше, если он наверняка будет знать, что тварь мертва. Встав рядом с неподвижным телом на колени, он осторожно вытащил из ножен боевой нож и ловким движением разжал им расслабленные челюсти орка. Не произведя ни звука, он вонзил лезвие в самое уязвимое место на нёбе орка по самую рукоять, чтобы достать до мозга. Затем он вытащил клинок и, бросив быстрый взгляд на другие валяющиеся вокруг него трупы, задал себе вопрос, не стоит ли ему так же поступить и с ними.

«Я проделаю то же еще с тремя, — подумал он и, вытерев окровавленный нож о штанину форменных брюк, пополз к следующему телу. — Так их у меня будет четыре, и я вновь привлеку к себе удачу, как бы этот ублюдочный салага мне все ни портил!»

— Помогите! — услышал он чей-то шепот на готике, когда, стоя на коленях, уже склонился над телом второго орка.

Напуганный Зиберс обернулся и увидел, как чья-то рука вяло поднялась из ближайшей к нему груды тел. Подобравшись ближе, он разглядел в переплетении зеленокожих рук и ног человеческое лицо и сразу понял: это один из гвардейцев с десантного модуля, который, смертельно раненный, до сих пор оставался лежать на нейтральной полосе, все еще отчаянно цепляясь за свою жизнь.

— Пожалуйста… помогите!.. — снова взмолился гвардеец, и на этот раз его слабый голос отчетливо прозвучал в тишине, так что Зиберс был вынужден его заглушить, крепко зажав ладонью рот.

Видя, как умоляюще хватается человек за полы его шинели, Зиберс внезапно почувствовал прилив отвращения и ярости при мысли о том, что еще один салага ставит его жизнь под угрозу.

«Ничего не поделаешь, — подумал он, вновь всаживая в беззащитную плоть свой нож. — Его слишком далеко забросили, чтобы он мог жить дальше! Да и он бы привлек к нам орков со всех сторон, если бы я его не успокоил».

Увидев, что вытянутая вверх рука бессильно упала, а предсмертные судороги гвардейца утихли, Зиберс вытащил нож и вновь повернулся к оркам. Гвардеец не в счет, решил он. Тот не был частью его первоначального замысла, а значит, Зиберсу, если он хотел привлечь к себе больше удачи, оставалось разделаться еще с тремя орками.

И тут он вдруг услышал сигнал. Пронзительный сигнал в наушнике своего передатчика. Это болван Булавен, должно быть, попал в переплет!

Первое мгновение Зиберс хотел оставить его на произвол судьбы. Он недолюбливал Булавена, как, впрочем, и всех других варданцев. Теперь не составляло труда улизнуть в сторону своих позиций и потом сказать, что в темноте сбился с пути и потерял остальных. Однако так же быстро он вынужден был эту идею отбросить. Если бы Булавен или кто другой из их группы вдруг выжил и решил, что он сознательно оставил их здесь умирать, его, не задумываясь, подорвали бы гранатой. Нет, к каким бы последствиям это ни привело, будет лучше, если он попытается спасти шкуру толстяка!