Майор дунул в свисток, который свисал на цепочке из нагрудного кармана его синей формы, и к шатру подъехал еще один полицейский паромобиль. Ребята, мистер Хартман и полицейские быстро забрались в него и отправились в путь.

Полицейский фургон промчался с ревущей сиреной через лес, потом по улицам города, проехал под огромной аркой, которая, как сказал отец, называется Триумфальной, вдоль реки и оказался в знакомом Лили районе. Свернув на улицу, на которой стояла заброшенная больница, водитель выключил сирену и заметно снизил скорость, чтобы не привлекать внимания.

К больнице они подъехали часам к десяти вечера. Майор постучал в дверь, но никто не ответил, и Лили пришлось самой взломать замок отмычкой.

– Сюда. – Девочка провела майора Уазо, инспектора Фиска и жандармов на верхний этаж.

Там инспектор Фиск распахнул дверь и вошел первым. Ребята, лис, мистер Хартман и жандармы последовали за ним.

Они прошлись ко комнатам в поисках доктора, но той нигде не было. Мало того – Дроз забрала с собой все свои вещи, и странное тиканье, которое Лили слышала накануне, прекратилось. В здании было тихо. На стенах остались отметины там, где висели картины, на пыльных полках были пятна – там стояли банки и колбы с образцами.

Казалось, в здании давным-давно никто не жил. Только вот в гостиной был разожжен камин, в котором догорала груда каких-то бумаг.

– Это же мои записи! – Подскочив к камину, мистер Хартман вытащил из огня пачку обуглившихся листов.

Лили, Роберт и Малкин молча стояли у стены, а инспектор с майором ходили туда-сюда по комнате. Внезапно Лили заметила что-то на каминной полке. Конверт! Девочка взяла его в руки. На нем было написано: «Мисс Лили Хартман, поместье Бракенбридж».

Точно таким же почерком, как и в записке, которую Лили получила неделю назад. Девочка поняла, что ее написала сама доктор Дроз. Это она придумала такой коварный план, она затеяла все это, а вовсе не мадам Вердигри. Прежде чем отец и полиция успели вмешаться, Лили вскрыла конверт и вытащила из него листок бумаги, сложенный вдвое.

Несмотря на все, что произошло за эту неделю, Лили ощутила гордость, прочитав письмо. Да, она наконец получила ответы на некоторые вопросы, но дело было не только в этом. Девочке показалось, будто ее поздравил с победой сильный соперник, которого она только что обыграла в шахматы. Лили хотела было положить письмо в карман, вместе с маминой записной книжкой, но тут у нее из-за спины вынырнул инспектор Уазо.

– Это улика, так что нам придется его забрать, – сказал он и протянул руку в белой перчатке. – Разумеется, когда расследование закончится, мы вернем вам письмо.

– Да-да, конечно, – вздохнув, Лили отдала ему конверт.

– Merci.

Майор быстро прочитал письмо.

– Ничего, мы обязательно ее выследим. Если знаете что-то еще, что бы нам помогло…

Он пристально посмотрел на измученных Лили и Роберта.

– Дети сильно устали. Мне кажется, вам лучше поскорее отвезти их в гостиницу и уложить спать. Не стоит ждать, пока мы закончим – мой водитель отвезет вас куда пожелаете, а завтра утром закончим опрос.

– Вы правы, – отозвался мистер Хартман и добавил, когда вместе с ребятами и Малкином шел к двери: – Куда нам завтра подъехать?

– Мы с утра будем в Летающем цирке, – ответил инспектор. – Если вы там нас не найдете, загляните после обеда ко мне в кабинет в префектуре полиции на площади Луи Лепина.

– Договорились, – сказал отец.

Фиск попрощался со всеми, майор приподнял фуражку, прощаясь с отцом и с детьми, и сказал:

– Au revoir, les enfants! À demain![44]

Лили сонно кивнула в ответ. Она еще никогда не чувствовала себя такой уставшей. Девочка глянула на Роберта – тот явно засыпал на ходу. Когда они вышли в холл, мальчик широко зевнул. Малкин едва переставлял лапы, завод кончался. Лили надеялась, что за ночь гибриды и люди-артисты не подерутся, им предстоит привести в порядок цирк, да еще дать показания жандармам. Когда они с Робертом и папой прошли мимо полицейских, стоявших у двери в жилище доктора Дроз, и стали спускаться по лестнице, девочка поняла, что сейчас ей по-настоящему нужно только одно – хорошенько выспаться.

Они провели ночь в отеле «Гранд». Матрасы на кроватях были мягкими, как облачко. Лили и Малкина поселили в одном номере, а Роберту достался соседний.

Несмотря на жуткую усталость, Лили спала очень беспокойно. Она несколько раз просыпалась и долго не могла потом заснуть, переживая, все ли в порядке у гибридов.

Они ведь сейчас там, в цирке, вместе с другими артистами. Что с ними будет после прошедшего представления? Смогут ли все они преодолеть то недоверие и враждебность, которые установились между гибридами и людьми? Лили хотелось лично убедиться, что гибридам стало жить легче, как она и обещала. Ей было стыдно, что она вообще оставила их там одних, пусть даже всего на одну ночь, после того, через что им вместе пришлось пройти. Девочка успокоилась лишь утром, когда Роберт, захватив из местного ресторана пару круассанов на завтрак, пришел к ней и рассказал, что папа, Анна и Толли уже вызвали паромобиль, чтобы как можно скорее отправиться в Летающий цирк.

Когда ребята, мистер Хартман и Анна добрались до цирка, Лили обрадовалась: судя по всему, за ночь гибриды и остальные артисты помирились. Они вместе избавились от гнета мадам и Слимвуда, и теперь, когда за ними уже не следили кошмарный Болван и приспешники этих двух негодяев, устроивших атмосферу травли в цирке, люди и гибриды наконец-то поладили.

Побывав на гондоле, жандармы взломали двери в помещения, куда мадам и Слимвуд никому не разрешали заходить, и обнаружили сейф с деньгами, полученными за все представления. Этого с лихвой хватило на зарплату работникам цирка за последние несколько месяцев и на продукты для столовой. Осталось даже на то, чтобы заново оснастить аэростат.

Теперь в цирке осталось меньше народу, поэтому гибриды и другие артисты и работники распределили каюты так, чтобы у каждого было свое личное пространство. Они уже многое поменяли в гондоле: избавились от большинства замков и засовов, передвинули мебель, переделали некоторые общие помещения и каюты. В столовой столы теперь стояли отдельно, – так, что она стала больше похожа на кафе, а не на тюрьму. Роскошные каюты Слимвуда и мадам на верхней палубе решено было превратить в большую, уютную гостиную, в которой можно всем вместе отдыхать по вечерам.