Одно из животных издало жуткий рык.

– Сейчас наш технический ассистент включит рентгеновский аппарат, – рассказывал Слимвуд. – И тогда машина станет слишком опасной для обычных людей. В конце представления наш металлический человек, – он показал на Болвана, – выключит аппарат и извлечет из него нашу артистку.

У Лили кружилась голова. Она лежала внутри машины. Шея ее была зажата металлическим концом, и девочка не могла двигать головой. Видела она лишь то, что находилось прямо над ней. Она мельком увидела доктора Дроз, которая щелкнула выключателем на приборной панели и проверила какие-то циферблаты, а потом скрылась из виду.

Гудение машины поднялось на октаву. Волосы на коже Лили встали дыбом, и ее пронзил статический разряд, отчего у нее застучали зубы. Она с ужасом наблюдала, как по медным проводам, обвивающим ее грудь, бегут электрические молнии, которые напоминали маленьких змеек.

Вдруг на экране наверху появилось изображение внутренностей Лили.

Толпа потрясенно ахнула, увидев поворачивающиеся шестеренки механического сердца.

– Посмотрите на трубочки, винтики и колесики внутри ее сердца, – продолжал Слимвуд. – Они не только отмеряют секунды, минуты и часы ее жизни, но и гонят кровь по ее венам, даруя ей эту самую жизнь. Если прислушаться, мы услышим и пугающее тиканье этого устройства.

На этих словах доктор Дроз приставила к груди Лили небольшую трубку, и шатер наполнил стук ее сердца.

СТУК-ТИК-ТАК

$$$$$$$$СТУК-ТИК-ТАК

$$$$$$$$$$$$$$$$СТУК-ТИК-ТАК

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$СТУК-ТИК…

Звук эхом разнесся по помещению и поднялся над толпой. Он был громок, чист и напоминал одновременно тиканье наручных часов и глухое сердцебиение, которое слышишь, когда прикладываешь ухо к груди другого человека. Звук, который издавало сердце Лили, сопровождал призрачное изображение на экране, где двигались кости и механизм.

Тело Лили дрожало от прилива энергии. В ушах у нее стучало, конечности дергались, к горлу поступала тошнота, полосатый шатер и люди в разноцветных нарядах плясали перед глазами.

Наконец ей удалось повернуть голову и осмотреть арену.

Анжелика хотела было спуститься и забрать Лили, как они договаривались, но ей мешал Болван: он стоял, задрав руки, и преграждал путь. Почему же он не вышел из строя?

С одной стороны от Лили стоял Слимвуд и указывал хлыстом на экран. Джоуи и Огги подошли к нему и, раскрыв рты от изумления, рассматривали движущийся рентгеновский снимок. На дальнем конце арены стояли мадам и Дроз. Отогнав Анжелику обратно на балки, Болван внезапно начал странно моргать и качаться из стороны в сторону. Неужели сломается?.. Но нет, вскоре он опять пришел в порядок.

Чем дольше Лили находилась внутри машины, тем хуже ей становилось. Она все больше уверялась в том, что в конце концов умрет. Сморщится, как то яблоко. Ладно, неважно, каков был первоначальный план, надо скорее выбираться отсюда. Мадам, конечно, пригрозила отдать Роберта на растерзание диким зверям, но, честно говоря, Лили не верила, что ее друга и правда пощадят, если она будет хорошо себя вести. Нужно просто выбраться из рентгеновского аппарата и спасти Роберта.

Она взяла трубку – усилитель звука, прижатый к ее груди, и поднесла ко рту.

– Мое имя не Кора Валентайн, а Лили Хартман.

Ее слова эхом разносились по шатру. Она не знала, многие ли тут понимают по-английски, но тем не менее продолжала:

– Да, я гибрид, но во мне нет ничего грязного или неправильного. Я такая же личность, как и вы, и я не заслуживаю дурного отношения. Эти люди держат меня в неволе. И не только меня, но и других гибридов и обычных людей!

Джоуи, Огги и Слимвуд бросились к ней, но остальные циркачи во главе с Баттонсами, Сильвой и Дмитрием встали у них на пути и не подпускали ближе. Видимо, речь Роберта все-таки нашла отклик в их сердцах, с облегчением поняла Лили. Старик, который ел фарфор, ударил Джоуи подносом по голове. Огги попытался повалить Бруно и Гильду на землю, но они уклонились, обежали его, а затем ударили по голове его собственной булавой для жонглирования. Только Слимвуд сумел избежать нападения, потому что размахивал кнутом. Потом он позвал своих прихвостней из числа цирковых работников. Те выскочили из-за кулис и начали окружать взбунтовавшихся артистов.

Зрители заволновались, но продолжали сидеть на местах, не будучи уверенными в том, что это не часть шоу. Может быть, они боятся приближаться к рентгеновскому аппарату, об опасности которого предупреждал Слимвуд? Нужно убедить их присоединиться к сражению. У нее есть голос, и она должна нести в мир свою правду. По маминым заветам.

– Aidez moi! – крикнула Лили зрителям. – Помогите мне!

Голос ее звучал хрипло и отрывисто.

Кое-кто встал и зашагал к арене. Скорее всего, языковой барьер мешал людям понять, о чем именно говорила Лили, но они почувствовали силу ее сердца.

Мадам в это время вела бурную беседу с доктором Дроз, иногда показывая в сторону Лили. Девочка видела злобу на их лицах, желание подойти к ней и заставить ее молчать. Но они явно опасались зловещего излучения и потрескивающих разрядов электрического тока, бегущего через рентгеновский аппарат, и поэтому держались на расстоянии.

– ЗАКРОЙ МИСС ВАЛЕНТАЙН РОТ! – крикнул Слимвуд Болвану, который еще раз попытался схватить Анжелику.

Механоид развернулся и неуклюже затопал к Лили.

Девочка продолжала говорить, параллельно стараясь освободить вторую руку и выбраться из аппарата.

– Кое-кто думает, будто чувствовать могут только те люди, которые на сто процентов состоят из плоти и крови. Будто только они могут любить и страдать. Но это не так. Мое сердце сделано из металла, и все же я чувствую мир так же остро, как и вы.

Зрители были уже на ногах. Они поняли, что девочка в беде и что шоу – это опасный и мучительный трюк. Некоторые уже стояли в проходах, всем своим видом выражая решительность остановить представление.

Лили услышала в голове мамин голос: «Неси миру свою правду».

– Кое-кто считает, будто душа есть только у тех людей, которые на сто процентов состоят из плоти и крови, – сказала девочка. – Но механическое сердце вернуло мою душу из небытия. Вернуло душу в это тело, ставшее отчасти машиной.

У нее закончились слова. Люди смотрели на нее, ожидая продолжения.

Наконец она нашлась.

– Первую половину своей жизни я была человеком, а вторую – гибридом и из личного опыта знаю: между этими состояниями нет различий. К нам, гибридам, должны относиться так же, как и к обычным людям. Нас не надо прятать, сторониться или показывать в цирке. И вы можете нам помочь, если объединитесь с нами.