– Нет… нет… – пробормотала я. – Я не хотела быть причиной твоей несостоятельности… – я замолчала, обводя взглядом обширную территорию, и мои глаза остановились на фонтане, – все это.

Чарльз смотрел прямо перед собой.

– Я бы предпочел, чтобы ты позволила мне самому принимать решение.

Я положила руку ему на локоть, но он напрягся и отстранился от меня.

– Теперь я женат, Вера, – сказал Чарльз. – Мою жену зовут Элейн. Она хорошая женщина. Мы ждем первенца. Это только что выяснилось.

Слова эхом отозвались в ночи, напугав меня.

– Да, – я встала, – да, разумеется. Я поступила ужасно глупо, что пришла сюда.

Чарльз тоже встал.

– Подожди, Вера. Тебе угрожает опасность? Если тебе нужно где-то переждать, то Грета приготовит для тебя комнату.

Я покачала головой.

– Нет.

Что подумает Элейн? Чарльз только что создал семью, настоящую семью, с подходящей женой. Как я могу сейчас сказать ему о Дэниеле?

– Мое пребывание в этом доме доставит тебе одни неприятности, – сказала я. – Все будет хорошо.

– Ты уверена?

Я видела в его глазах любовь и желание. Он притягивал меня, словно магнит. Больше всего на свете мне хотелось найти утешение в его объятиях, рассказать о нашем сыне. И чтобы Чарльз помог мне его найти.

Я открыла было рот, но тут отворилась дверь. На крыльцо вышла Элейн со сложенными на груди руками, ее лицо выражало явное нетерпение.

– Чарльз, дорогой, ужин уже подали. Твой суп остынет.

– Прощай, Чарльз. – Я начала спускаться по ступенькам на дорожку, засыпанную гравием.

– Вера, подожди, я…

– Прощай, – повторила я, исчезая в темноте. Я обернулась только раз и с болью в сердце увидела, как Элейн по-хозяйски берет Чарльза под руку. Он поцеловал ее в щеку и повел в дом.

Рукавом я вытерла слезы. Над головой сияла луна, молчаливая свидетельница моего горя. Куда мне теперь идти? Что делать? Я, спотыкаясь, побрела по тротуару, глядя на озеро. Стрекотали кузнечики, тихие волны накатывались на болотистый берег. Я вспомнила, что Чарльз рассказывал мне о кувшинках, о том, какие они особенные, как будто не из этого мира. Мне захотелось увидеть их снова, посмотреть, как они покачиваются на воде в лунном свете. Дэниелу они бы понравились. Он был бы таким же нежным, как Чарльз в детстве, когда он опускал руку в воду и легко касался их лепестков. Он бы оценил их красоту, как и его отец.

С камнем на сердце я направилась к озеру.

Я достала документы из портфеля. Они сохранили запах тайника за стеной в доме Лилиан: дым сигар, плесень, легкая примесь старой кожи. Первая страница подтверждала тот факт, что отец Лилиан, Эдвард Шарп, действительно представлял интересы Степана В. Иванова в деле об убийстве Веры Рэй. Следующие несколько страниц были заполнены юридическим сленгом и различными ходатайствами, смысла которых я не поняла. Но под этими страницами оказалось именно то, чего я ждала. Это были отпечатанные на машинке показания мистера Иванова. Я вздрогнула, представив, что может быть написано на этих пожелтевших листах. Признание вины? Страшные детали смерти Веры? Я начала читать:

Э.Р. Шарп: М-р Иванов, назовите, пожалуйста, для протокола вашу фамилию и адрес.

С.В. Иванов: Степан В. Иванов, дом 4695, Пятая авеню.

Шарп: Вы заявили о том, что не виновны в убийстве мисс Веры Рэй. Это верно?

Иванов: Да, сэр.

Шарп: Расскажите, пожалуйста, о вашем знакомстве с мисс Рэй.

Иванов: Я знал ее около четырех лет.

Шарп: Когда вы впервые встретились?

Иванов: Мы когда-то жили в одном доме. Она снимала квартиру этажом ниже. Но мы познакомились не там. Я выполнял кое-какую работу в Уиндермире. Увидел, что она идет по обочине дороги. По ее виду было понятно, что она нуждается в помощи.

Шарп: И что же вы сделали?

Иванов: Я остановил грузовик. Спросил, не подвезти ли ее. Она спросила, смогу ли я довезти ее до ее квартиры в Сиэтле. Только тогда я понял, что она живет в том же доме, что и я.

Шарп: М-р Иванов, обвинение настаивает на том, что мисс Рэй была женщиной сомнительных моральных качеств. Ее даже называют проституткой. Вы согласны с этим?

Иванов: Нет, сэр. Она была достойной женщиной. Хорошей матерью. Она просто пыталась свести концы с концами, как и все мы.

Шарп: Когда вы везли ее в город, было ли между вами что-то выходящее за рамки приличий или, я бы даже сказал, интимное?

Иванов: Нет, сэр. Я женатый человек, сэр.

Шарп: О чем вы говорили по дороге в Сиэтл?

Иванов: Она сказала, что ей пришлось принять очень непростое решение. Какие-то проблемы в отношениях, кажется, так. Я ее особо не расспрашивал. Ей явно не хотелось много разговаривать. Но она кое-что сказала об одной леди из того дома, в котором она была. Та к ней плохо отнеслась. Мы оба сошлись на том, что богатые люди иногда бывают злыми, как сам дьявол.

Шарп: То есть у вас сложилось впечатление, что кто-то плохо отнесся к мисс Рэй в Уиндермире, где она была в гостях?

Иванов: Да, сэр. Она была потрясена. Сразу было видно, что она плакала. Мне было ее жаль.

Шарп: Хорошо. Итак, вы высадили ее возле дома и все?

Иванов: Да, сэр. После этого я видел ее только мельком. Я касался пальцами фуражки, приветствуя ее. Однажды я поставил на место выпавший кирпич в ее камине.

Шарп: Почему вы ей помогли?

Иванов: Хозяин был настоящим тираном. Заставлял жильцов самих оплачивать ремонт. Я помогал всем, кому только мог. После бурана ветка от вишневого дерева разбила одно из окон в квартире старой леди. Ей нечем было заплатить стекольщику. Поэтому приходилось жить без стекла. У меня в грузовике были обрезки досок, и я забил это окно. В ее квартире холодно, как в леднике.

Шарп: Звучит так, будто вы были неофициальным мастером по ремонту в этом доме.

Иванов: Можно и так сказать. Кто-то же должен был помогать этим бедным людям. Я старался хоть немного облегчить им жизнь.

Шарп: Когда вы ремонтировали камин мисс Рэй, пыталась ли она так или иначе предложить вам себя?