– Представления не имею! Это ваше дело, Юрий Тимофеевич. И всё будет зависеть от вас.

– Моё, значит, говорите?

– Конечно. Я на лавры не претендую. Мне главное помочь клиенту.

– Так, так, так. – Пальцы следователя снова забегали по столу. Абашкин думал о том, что Наполеонов его, кажется, не обманул. И стоит положиться на нюх этой сыщицы. Если же он будет держаться за версию, по которой убийцей является Нестерова, дело рассыплется в суде.

Наконец он решился, вскочил со стула, кинулся к Мирославе, схватил её за руку и стал трясти, приговаривая:

– Вы оказали большую помощь следствию! Разрешите вас поблагодарить.

– Благодарность принимается, – улыбнулась Мирослава, освобождая руку из цепкой руки Абашкина. – Юрий Тимофеевич, я, пожалуй, пойду. Думаю, что вы сами знаете, что делать дальше.

– Да уж, не сомневайтесь, – довольно хмыкнул Абашкин.

– Вот вам моя визитка на всякий случай. – Мирослава положила на стол глянцевый четырёхугольник.

– Угу, угу, – отозвался следователь. Ему уже хотелось действовать как можно скорее, и едва за Мирославой закрылась дверь, как он бросился отдавать распоряжения.

Янина Юрьевна Варфаламеева оказалась неопытным преступником. В багажнике были обнаружены биологические материалы, доказывающие, что там лежал труп Рокеловой. На рукаве куртки, несмотря на попытку его застирать, сохранились следы крови. А ворсинки её серых шерстяных перчаток прилипли к подушке, которой была задушена Рокелова. Плюс ко всему Янина не выбросила ключи от квартиры убитой Рокеловой, и на них были следы только её пальцев. Несмотря на это, на допросе Варфаламеева продолжала отпираться.

– Я не знаю никакой Рокеловой! – кричала она.

– Вы её действительно не знали. Но её знал ваш сводный брат.

– Кто? У меня нет брата!

– Есть. Хотя вы это скрывали. Однако мать Чернобородова и ваши родители признали ваше родство.

– Пусть так! Пусть! Но он тоже не знал Рокелову.

– Знал. И свидетели этому подруги Рокеловой. Его видели соседи и даже мать Виолы.

– Но у него алиби! – вырвалось у Янины.

– Естественно! Он поручил убийство вам. И у вас алиби нет.

– Я была всё время со своим женихом!

– К сожалению для него, – вздохнул следователь. Ему почему-то было жаль этого долговязого мужика, впутавшегося в грязную историю ради своей невесты.

– Что вы такое говорите?! – закричала Варфаламеева.

– Зачем вы убили девушку? Как вы вошли в квартиру?

– Я ничего не знаю!

– Не хотите говорить, но это и неважно. Я сам вам расскажу. Вы позвонили в дверь Виолы. Вам никто не открыл, тогда вы сами открыли её ключами, которые получили от Чернобородова. Рокелова лежала без сознания. И тогда вы положили ей подушку на лицо.

– Неправда! Она была мертва!

– Нет, она умерла от асфиксии. Найдена подушка со следами. И ещё на ней ворсинки от ваших перчаток из козьей шерсти.

– Я что, идиотка везти её на дачу?!

– Вы не собирались прятать труп в дачном доме. Вы хотели бросить её в реку. Но вам помешали. Вы ведь не предполагали, что в новогоднюю ночь на реке будут сидеть рыбаки?

– Нет!

– Лучше скажите, вы пришли убить её или только поговорить?

Янина замотала головой.

– Каким образом Чернобородов заставил вас убить девушку?

Янина кусала губы и молчала.

– Что произошло между вами в юности?

Женщина закрыла лицо руками.

– Вы кого-то убили вместе?

Варфаламеева не выдержала и забилась в истерике.

– Да! Да! Я открыла дверь…

– У вас были ключи?

– Да!

– Их вам дал Чернобородов?

– Я не скажу! Я вошла и увидела девушку лежащей на полу. Послушала пульс. Она дышала. Тогда я накрыла её подушкой. А потом позвала своего друга и сказала, что она мертва и нас могут заподозрить в её убийстве, поэтому её надо вывезти на дачу. Мы упаковали труп в мешок и отвезли на дачу. Несли на руках. Положили возле камина. Мы думали, что сможем избавиться от неё. А тут принесло Максима!

– Павловского?

– Да! Это он во всём виноват! – Варфаламеева залилась слезами.

Абашкин решил, что на сегодня допрос можно закончить.

Теперь он хотел поговорить с задержанным по этому же делу женихом Варфаламеевой Аркадием Денисовичем Померанцевым.

Аркадий Денисович, с самого начала допроса напустивший на себя независимый вид, решил всё взять на себя. Он утверждал, что Янина ни сном ни духом, и он, негодяй, воспользовался доверчивостью девушки и втянул её в эту авантюру.

– Авантюрой вы называете убийство? – уточнил следователь.

– Да, конечно!

– И за что же вы убили Виолу Рокелову?

– Она была моей любовницей, – не моргнув глазом заявил Померанцев.

– И Янина Юрьевна не догадывалась об этом?

– Нет. Я был осмотрителен.

– Но всё-таки попались? – не скрывая сарказма, спросил следователь.

– Да, она стала меня шантажировать, и я решил от неё избавиться.

– И привлекли к этому свою невесту?

– Привлёк, – покаянно вздохнул Померанцев.

– А как вы познакомились с Ростиславом Чернобородовым?

– Не знаю я никакого Чернобородова.

– Хорошо, очень хорошо. Вы знаете, что Виола была беременна?

– Виола? – рассеянно переспросил Померанцев.

– Рокелова.

– Ах, да. Она что-то такое мне говорила.

– Разве не этим она вас шантажировала?

– Да, этим, – поспешно согласился мужчина.

– Она звонила вам на сотовый?

– Да, названивала, угрожала.

– Как же вы объясните то, что звонки Рокеловой на вашем сотовом отсутствуют?

– Я их стёр.

«Идиот», – подумал про себя Абашкин и задал следующий вопрос:

– А что вы скажете на то, что Рокелова ждала ребёнка не от вас, а от Ростислава Чернобородова?

– Значит, она меня обманула.

– Аркадий Денисович, а вы знаете, что за ложные показания вы можете сесть в тюрьму?

– Я так и так туда сяду, – обречённо вздохнул Померанцев.

– Это точно, – согласился Абашкин, – но вопрос в том, насколько именно сядете.

– И насколько же? – спросил Аркадий Денисович.

– Это будет зависеть от того, насколько добросовестно вы будете сотрудничать со следствием.