Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тогда перестань выжирать мои мозги, раз ничего там нет, — оскалился Мэл. — Ты просто не хочешь признавать, что на самом деле ставишь себя и свое мнение гораздо выше других людей. Да, мы все чувствуем себя уникальными, но только от этого не стоит ставить под сомнения умственные способности других. Другое мнение тоже имеет место быть, милая, — фыркнул он, осознавая, что слишком сильно увлекся перепалкой. Останавливаться было уже поздно. Как же Джини его достала! — А что ты предлагаешь обычному дальнобойщику, для которого двое суток на поверхности планеты — уже чудо? А? Заделаться евнухом? И вообще, меня там не должно было быть вовсе. Уж лучше бы я очередь на гослицензию стоял. «Да ладно, Мэл, ты сто лет на свидания не ходил, хоть вечер в приятной компании проведешь», — вновь всплеснул руками Мэл. — Ага, понадеялся. За идиота приняли, фиг пойми что надумали, а потом еще и обласкали, как нерадивого школьника. Вот кто на «просто свидание» наряжается, как поп-дива на красную дорожку, а потом берет коктейли с трубочками? Эти трубочки специально были придуманы женщинами, как издевательство над мужиками. Господи, — он нервно усмехнулся и провел рукой по волосам, — да чтоб тебя, Каррингтон. Вроде ученая, светило науки, — нарочно пафосно произнес он, — а иногда ведешь себя, как дурочка.
— Да, — в порыве возмущения воскликнула Вирджиния с ехидной улыбкой, — забрезжил свет в конце тоннеля! В твоей пустой коробочке мелькнула дельная мысль. Евнух — самое то. И тебе удобно, и женщин мучить не надо. И, боже мой, вставать на коктейльные трубочки и красивые платья тоже не будет. Могу подсказать адрес отличного хирурга, если мы каким-то образом сегодня выживем. Сможешь бороздить и дальше свой космос, между ног ничего мешать не будет!
Малкольм на мгновение удивленно округлил глаза, так как подобных изъяснений от Вирджинии совсем не ожидал. А потом его накрыло.
— Что?! — яростно воскликнул капитан. — Что ты сейчас только что сказала? Совсем голову снесло?!
Выражение лица Мэла стало страшным, отчего ученая перед ним струхнула и отступила на пару шагов. Напирая, Кэмпбелл не знал куда девать скопившуюся злость и, повернувшись к ближайшему столу с кучей старых пробирок с давно засохшим и выветрившимся содержимым, попросту начал смахивать все с него.
— Как же! Ты! — после каждого слова на пол летело мелкое лабораторное оборудование и рассыпалось осколками на сером кафеле у их ног. — Меня! Достала!
Далее пошли непечатные ругательства на китайском. Он не успокоился, пока стол не оказался пуст. Даже металлические держатели были выдернуты из подставки и кинуты с силой на пол. Капитана давно так не накрывало эмоциями. Наверное, сказалось нервное напряжение последних дней и это унизительное поражение от какой-то союзной сволочи. Последней каплей стало откровенное презрение со стороны Джини. Он мог спокойно терпеть такое обращение от любой твари на периферии. Кэп бы просто посмеялся в лицо незадачливому засранцу. Но принять столько яда от нее было непосильной задачей. Это казалось ему, как минимум, несправедливым и даже обидным.
Оперевшись о пустой стол ладонями, Малкольм замер, часто дыша.
Тринадцать минут.
— Ты закончил? — деловито спросила Вирджиния, скрестив руки на груди.
— Лучше замолчи, — выдохнул Мэл и посмотрел на нее.
Джини только открыла рот, чтобы вновь как-то съязвить, но Малкольм опередил ее и схватил за плечи. Она вскрикнула.
— Почему, черт тебя дери, ты не можешь помолчать? — он легко тряхнул ее.
— Пусти меня, болван! — зашипела Джини.
— Даже перед смертью продолжаешь, — он все еще напирал, только уже не так яростно, а она все еще отходила назад, пока не врезалась в какую-то высокую прозрачную камеру, — мучить меня.
Малкольм навис над ней, сердито смотря в глаза, которые она широко распахнула, глядя снизу вверх на капитана. Что-то едва уловимое проскользнуло в ее взгляде, и Мэл нахмурился еще сильнее. Только вот на этот раз негодование его сменилось на нечто другое. Джини приоткрыла рот, прерывисто, едва слышно вдохнув.
— Ну и черт с тобой, — выдохнул капитан и с жадностью впился в губы ученой.
Удивление и стопор Вирджинии продлился не дольше секунды, а после она ответила так, что Мэл едва сдержал стон, ощущая ее горячий поцелуй. Он подтянул Джини вверх за бедра, прижимая к прохладному стеклу, чувствуя, как она, что-то пробормотав ему в губы, вжалась в него всем телом. Приятно. Тепло. И, наверное, это он так долго хотел сделать, раз позволил себе на мгновения утонуть в этом поцелуе.
Глава 28
Обжигающие касания губ, жаркий танец языков, его руки на ее коже: все это сводило Вирджинию с ума. Она не ожидала от себя такой реакции, но теперь буквально тонула в ощущениях, испываемых ею так остро. Внутри она все еще боролась с собой, раздираемая противоречиями, но в эту секунду все отошло на второй план. Она так злилась на Малкольма из-за разбитых надежд, ведь он так подло растоптал зарождавшиеся чувства. Злилась, оттого и наговорила всю эту ерунду, совершенно не следя за языком, а заботясь лишь о том, чтобы побольнее уколоть. Чтобы Мэл испытал хотя бы часть тех переживаний, которые пришлись на ее долю. А теперь… Вселенная, было глупо отрицать, что с первого же дня знакомства между ней и Малкольмом пробежала искра. Да, скорее это можно назвать целой сетью обжигающих лазерных лучей, касаться которой было равносильно потере конечности, но какой же сладостной и манящей она выглядела. Опасна, оттого еще более привлекательна.
Вирджиния громко застонала, когда Мэл оторвался от ее губ и впился поцелуем в шею. Руками он сжал бедра Джини, чем заслужил ее судорожный вздох.
Она чуть повернула голову, ладонью приподняв подбородок Мэла, чтобы губами снова коснуться его губ. Капитан не был против ее небольшой инициативы и вновь принялся с упоением целовать Вирджинию, пока она пристроила руки на его плечи.
