я. – К тебе может прийти участковая медсестра. Она должна знать, где тебя искать.

– Тогда по месту моего будущего жительства.

– Ко мне?

– Видимо, да.

Я записала в графе «адрес»: микрорайон, дом и квартиру.

В палату зашёл Ваня. Я попросила его отнести этот лист охраннику. Сегодня я заберу несчастного мальчика, выросшего среди белых холодных стен в смирительной рубашке, домой.

15.27.

– Как ты уговорила Филина? – удивлялся Ваня, пока мы ждали Германа в холле.

– Я умею надоедать людям, – с усмешкой призналась я.

– Не боишься? – спросил санитар, осознав наконец всю сложившуюся ситуацию и мой риск.

Я молча взглянула на него, пытаясь представить самые ужасные последствия моего безрассудства. В голове рисовались картины расчлененного тела, политого собственной кровью, оставленное посреди кухни, изнасилование, с применением самых устрашающих извращений, мучительные издевательства и постепенное отрезание конечностей, начиная с кончиков пальцев на руках и ногах… У меня богатая фантазия, не спорю.

– Нет, – с некоторым легкомыслием уверенно ответила я.

– Ну, как знаешь, – тяжело вздохнув, заключил мой друг.

– Не переживай, – проведя ладонью по его плечу, говорила я. – Всё будет хорошо… И у вас с Женей тоже.

Он поблагодарил меня за поддержку и зашёл в палату.

15.35.

Санитар открыл нам калитку, и мы вышли к моей машине. Герман вдохнул полной грудью свежий ветер, обещавший ему долгую и счастливую жизнь. Я, заметив это, улыбнулась.

Мы заняли места – каждый своё. Я сидела за рулём, а мой пациент по правую руку от меня.

– Как тебе свобода? – поинтересовалась я, провернув ключ в зажигании.

– Пока не распробовал.

– Давай купим тебе нормальную одежду? – предложила я, выкручивая руль в сторону дороги.

– Давай. Только заедем сначала в банк. Я не хочу тебя разорять.

– Даже не думай.

– Не спорь со мной! – обиделся он.

– Ладно, – сдалась я.

Я довольно сильно давила на газ, направляясь в ближайший банк.

– У тебя есть паспорт? – уточнила я, когда мы зашли внутрь.

– Да, мне его оформляли, когда подошёл возраст.

Мы подошли к оператору.

– Что говорить? – растерялся он.

– Здравствуйте, – с улыбкой отреагировав на поведение своего спутника, обратилась я к молодой женщине. – Мы бы хотели снять часть денег со сберкнижки.

– Документы, – попросила она.

Герман протянул ей паспорт. Она что-то посмотрела в компьютере и оставила нас. Через минуту она вернулась и попросила у него сберкнижку.

15.52.

Мы поехали в ближайший магазин одежды. Такого модника я ещё не видела!

Он выбрал себе несколько пар джинсов, рубашек и футболок.

– Мне это идёт? – выглядывая из примерочной с хитринкой в глазах и женственностью в движениях, позировал он.

– Снимай, воображуля, – в шутку хмыкнула я.

– Поможешь? – с намеком улыбнулся он, захватив пальцами верхнюю пуговицу своей белой рубашки и кокетливо прикусил губу.

– Эмм, нет, – растерявшись по началу, но собравшись с последними крошками своего разума, отказалась я.

– Почему? – он сделал шаг вперёд, упёршись руками в боковые стойки примерочной.

Ворот был расстёгнутым, что действовало мне на нервы, но я пыталась держать себя в руках.

– Здесь не принято… баловаться.

– Да ладно тебе, – затягивая меня внутрь раздевалки, усмехнулся он.

– Ты псих, – возмущённо, но со смехом сопротивлялась я.

Он отпустил меня, взяв контроль над своей игрой, и я смогла беспрепятственно выйти наружу. Мериться с ним силами было бесполезно, однако, я могла взывать к доводам его рассудка.

16.59.

Когда покупки были совершены, и моя красавица осталась довольной, мы отправились в продуктовый.

Он уже был одет в «гражданскую» одежду, которая никак не демонстрировала его бурного прошлого в психбольнице: тёмно-синие джинсы и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.

Мы набрали кучу всяких продуктов и, наконец, отправились домой.

17.43.

– Проходи, – бросив ключи в прихожей, произнесла я.

Он занёс пакеты в кухню и поставил на полу возле стола.

– Ты завтра на учебу? – расстроился он.

– Нет, завтра пары не поставили, – подбодрила я его.

– А, что тогда будем завтра делать?

Он обходил моё скромное жилище, рассматривая его закоулки.

– Можем поехать к моим родителям. Настало время познакомить тебя и с мамой.

– Я не против, – согласился он.

18.37.

Мы вместе разобрали пакеты, приготовили ужин и сели смотреть телевизор.

– Тебе придется многое узнать. За последние двадцать лет произошло достаточно событий, – сообщила я.

– Распался Советский Союз? И теперь президент – Путин?

– И это в том числе, – усмехнулась я.

19.23.

Позвонила мама, предложила приехать на выходные. Я сказала, что буду не одна. Она не возражала.

Весь вечер мы с Германом смотрели фильмы и разговаривали.

Ближе к ночи я разложила диван. Сегодня был слишком трудный день, и теперь меня клонило в сон.

02.09.2006 – суббота

2.34.

Я проснулась, открыв глаза и увидев перед собой стенку. Такое иногда бывает, когда по какой-то непонятной причине сон рассыпается на миллионы осколков.

– Что случилось? – почувствовав мои движения, спросил Герман, сам ещё не отойдя от дремоты.

– Всё хорошо, – повернувшись к нему, прошептала я.

Он сильнее обнял меня, и я уткнулась носом в его шею. Вот, что такое счастье!

Конечно, я прекрасно осознавала, что в ближайшем будущем нам придется пройти через ад, сгореть дотла, чтобы потом возродиться из пепла, словно Феникс.

Яна Бендер «Феникс из пепла» (по мотивам «Phönix aus der Asche» Oomph!)

Тебя обвиняли в моём разложении,

Неведомый враг, что увлёк за собой

В растление, похоть и грехопадение,

Но только не знают, что ты не такой.

Всегда осуждали и счастье давили,

Твердя, что ты ложе со мной разделил.

Они только правду, как души губили,

А ты меня честно и чисто любил.

Нет! Ты не враг, а земной мой спаситель.

Ты чувствуешь боль, что скрываю в себе.

От страха и смерти освободитель.

И мне наплевать! Люди врут о тебе!

И рано ли, поздно восстанем из пепла,

Как феникс, однажды сгоревший до тла.

Они говорят, что от страсти ослепла,

Но среди лжи я тебе лишь верна.

Пускай осуждают! Им много не ясно!

Рабы черной зависти и клеветы.

Они повторяют, что ты мне опасен.

Но что же по правде? То знаем лишь мы.

И снова твердят, осквернил мою душу,

Убил чистоту и грязью растлил.

Но кроме тебя мне никто и не нужен,

И, кажется, вечность меня ты любил.

Как прежде из пепла восстанем средь ночи.

Я жар ощущаю в объятиях твоих.

Клеветники, между фраз многоточия.

Пусть этот мир сгорит для двоих.

Теперь, как и прежде пройдем через ад.

Лишь поцелуй, чтоб смелее была

Снова мы вместе, и