Сколько заклинателей нашла Язмин?

За последние десятилетия довольно много наших людей «погибли» во время охоты на зверей. Вряд ли они все оказались в Вильхейме. Но… Кто знает? И если в столице держат в плену заклинателей, то неужели Ноку об этом ничего не известно? А знали ли его родители об этом?

Я подняла голову и увидела выражение лица моего анам-кары.

Боль. Печаль. Беспокойство. И все же…

– Ты не знал. Поклянись, что ты ничего не знал.

Нок не дрогнул. Не разозлился в ответ на мое недоверие. Вместо этого он нежно поцеловал меня в лоб.

– Клянусь жизнью, Лина, я ничего не знал.

Я закрыла глаза. Нок не из тех людей, кто будет врать о подобном. Но кто-то же несет ответственность за подобные преступления. Кто-то наверняка знает, что происходит.

Варек! Даже если не он начал охоту на заклинателей, то наверняка он в курсе всего. Именно он держит в плену невинных людей, которых мы долгие годы считали пропавшими без вести.

Я все сильнее сжимала бестиарии родителей в кулаке. Мне немедленно захотелось отправиться в Вильхейм, призвать Варека к ответственности, отыскать родителей и избавить всех пленников от страданий, но… Что-то здесь нечисто. Как Язмин вообще удалось заполучить бестиарии мамы и папы? Может, они отдали ей их добровольно? Или она забрала их силой?

Ставки слишком высоки, и мне не хотелось становиться пешкой в игре Язмин. Я уже позволила ей себя обмануть. Довольно. Я вытерла слезы.

Ей не победить. Ни сейчас, ни в будущем. Я остановлю Язмин и спасу попавших в плен заклинателей. И в этом мне поможет моя семья.

Я встретилась с Ноком взглядом, сделала успокаивающий вдох и поцеловала своего любимого.

Вместе. Мы победим Язмин вместе.

Двадцать восьмая глава. ЛИНА

Из-за позднего часа в библиотеке тихо. Плотные ряды стеллажей заглушают завывания и стоны зимнего ветра. Здесь тепло. Рядом гудит рикримовый обогреватель, создавая уют и избавляя нас от необходимости разводить огонь в камине. Мы никогда не разжигаем огонь в очаге библиотеки, опасаясь, что массивный ствол древа вспыхнет, как спичка, от случайной искры или уголька.

Каори рассеянно листает страницы книги, но при этом ее невидящий взгляд устремлен в никуда. Она кивнула мне и Ноку в знак приветствия, когда мы вошли, и поставила книгу на ближайшую полку.

Откинувшись на ближайшем стуле, Калем наблюдает за скованными движениями Каори. Оз и Кост сидят рядом с ним и о чем-то тихо переговариваются. Рейвен суетится вокруг стола, зажигая парящие рикримовые шары, чтобы осветить помещение тусклым мягким светом.

Я села на свободный деревянный стул и положила на стол бестиарии родителей. Каори округлила глаза. Рейвен застыла. Кост и Оз тут же умолкли. Калем открыл рот в немом изумлении.

Нок безмолвно встал позади меня, положив руку мне на плечо. Черпая силу в его прикосновении, я сглотнула комок в горле и встретилась взглядом с каждым членом Совета.

– Эти бестиарии принадлежат моим родителям, – сказала я.

Воцарившееся молчание длилось целую вечность. Никто не смел произнести ни слова. Затем Кост прочистил горло.

– Ты абсолютно уверена? – спросил он.

– Да, – с трудом ответила я, едва двигая пересохшими губами. – Даже если бы бестиарии принадлежали не им, то все равно. Но разве это так важно, чьи это бестиарии? Очевидно, что Язмин нашла пропавших заклинателей. Тех самых, которых держат в заточении в Вильхейме. Мои родители – вряд ли единственные пленники.

Каори побледнела и схватилась за спинку стула, который стоял перед ней. Калем нахмурился и бросил обеспокоенный взгляд на девушку.

Рейвен выругалась себе под нос.

– Лина права, – сказала она. – Язмин не просто нашла бестиарии. Если заклинатель умирает, то бестиарий сгорает.

Я вспомнила о том, как бестиарий Гейджа превратился в пепел. Это было вдвойне ужасно, потому что он видел все собственными глазами. Перерождение и жизнь после смерти явно противопоказаны заклинателям.

– Значит, эти люди живы, – пробормотал Оз.

Он посмотрел на меня с сочувствием, и я едва не разрыдалась снова. Калем отвел взгляд от Каори и уставился на подвески.

– Итак, что будем делать? – спросил он.

– Я не думаю, что мы можем что-то делать, – ответил Нок едва слышным голосом. – На данный момент.

Каори уперлась ладонями в стол.

– Ты в своем уме? – Она подалась вперед, и ее пальцы побелели.

Я тоже хотела злиться, как и Каори. Однако вместо гнева я испытывала странное оцепенение. Руки и ноги налились свинцом, и я все слышала будто через вату. Я понимала, о чем говорят Нок и Каори, но я никак не могла отреагировать на их слова. Все мои чувства отступили на второй план, и я ощущала лишь всепоглощающую болезненную тоску. Все эти годы у меня были родители, а я и не знала об этом.

– Немедленно отправиться на выручку заклинателям было бы замечательно. Мы все хотим им помочь. Однако это очевидно, что Язмин пытается заманить нас в ловушку, – сказал Нок рассудительным тоном.

По правой руке Каори вверх поползли ртутные прожилки, так похожие на цвет глаз Калема. Деревянная столешница под ее руками жалобно скрипнула. Калем тут же подскочил на ноги и подошел к Каори. Он накрыл ее ладонь своей и слегка сжал ее пальцы. Девушка моргнула, затем тряхнула головой, и ртутные прожилки отступили.

– Я согласна с Каори, – сказала Рейвен сквозь зубы. В ее глазах пылает гнев и жажда мести, делая слова резкими. – Я уже говорила, что буду сражаться где угодно и при любых обстоятельствах. По-моему, сейчас самое подходящее время.

– Мы не можем, Рейвен. – Оз поморщился.

– Почему нет? – выплюнула она.

– Как и ты, я хочу, чтобы Язмин получила по заслугам, – сказал Оз, глядя ей в глаза. – Но нам нужно все обдумать. Язмин ведет свою игру. Игру, о которой мы ничего не знаем.

– В посылке было что-нибудь еще? – спросил Кост, поправив очки.

– Нет. Ничего, – сказала я.

Никто не произнес ни слова. Это была загадка, которую мы не можем разгадать, и внезапно мне захотелось кричать. Оцепенение прошло, и внутри закипела ярость. Я злилась на весь мир за то, что он отобрал у меня родителей. Я злилась на Совет, который меня изгнал. Я злилась на Язмин, которая отвернулась от собственного народа. Несправедливость по отношению ко мне копилась годами, и я хотела, наконец, положить ей конец. Я сжала кулак, и магия хлынула в метку на моей руке. Вокруг меня вспыхнуло вишневое зарево, и некоторое время я упивалась своей силой, ища в ней утешение.

– Лина, – мягко сказал Нок мне в ухо, – все в порядке.

– Нет, не в порядке, – сказала я, и сияние магии стало ярче. Я встала и начала расхаживать по библиотеке, не в силах больше оставаться на месте. – Все в полнейшем беспорядке, Нок! Я не знаю, что делать. Как я могу все это исправить? Что, если она убьет моих родителей, как убила Эйлана и Тристана?

Лицо Рейвен исказилось от боли при упоминании о ее покойном возлюбленном, но она не прервала мою гневную тираду. Я повернулась к Ноку, мои глаза наполнились слезами.

– Скажи, что мне делать? – сказала я. – Что?

Нок обхватил мое лицо руками и посмотрел мне в глаза с невероятной нежностью.

– Мне бы хотелось тебе как-то помочь, но я не могу. Я не знаю, что