– Как это понимать?

– Присядьте и вы все поймете. Присядьте.

Она осторожно села.

– Для начала – Юрия я знаю. И лучше, чем вы думаете.

Он покопался в телефоне, перебросил ей.

– Смотрите.

Не веря своим глазам – она смотрела в телефон. Это была расписка о сотрудничестве. Она знала, что многие стучат – но никогда бы не подумала, что стучать – станет Юрий.

– Посмотрели?

– Что вы хотите.

– Немного. Закройте дело.

– Какое?

– Вы знаете.

– Подследственный покончил с собой.

– Это неважно. Он изобличен… закрывайте дело. Владимир Давыдович – вам все подпишет…

Он усмехнулся.

– Уж я то его знаю…

Вор – тем временем, нашел компанию, в которой Оконников провел последние свои часы на свободе. Три человека подтвердили – в час, когда был убит украинский дипломат – Оконников был совсем в другом месте.

Вопрос был – что теперь со всем с этим делать? Вор хорошо знал систему – никто вопросов задавать не будет все спишут на мертвого – как самый удобный ответ на неудобные вопросы. Так устроена система – она всегда идет по самому короткому пути.

И никому ни хрена не надо.

В час, когда в генеральной прокуратуре заканчивают работу, он припарковал свою машину… и только тогда понял, что ничего не купил. Там рядом, в проулке – Пятерочка, можно конечно и сбегать, но тогда он может ее и пропустить.

Что делать – Вор не знал. В смысле, что дальше делать с личной жизнью. Он всегда был один – как волк. Никогда не думал о семье – с его работой семья постоянно подвергалась бы опасностью. Заключенный по молодости и дури брак давно распался, и о новом он не думал.

Но теперь…

Он вдруг понял – почему то тогда, когда смотрел на мертвого Оконникова – что и он не вечен. Когда-то – не свезет.

И что тогда?

Ведь когда нет семьи, нет детей, смерть – она по-настоящему. В детях ты продолжаешься, дети это…

– Алена!

Алена молча прошла мимо. Он выскочил из машины.

– Алена!

– Да отвяжись ты!

– Ален, ты чего?

– Сказала – пошел вон! Всё!

* * *

За несколько часов до этого в Москве убили человека.

В общем и целом – тут не было ничего удивительного, Москва есть Москва, это один из самых опасных городов в Евразии, «лихие 90-е» тут так и не кончились. Но это убийство было по-своему примечательным.

Ничем не приметный человек с острой, крысьей мордочкой, невысокого роста, хорошо одетый – остановил свою машину в пределах Садового кольца на хорошо известном ему месте. Пиликнул сигналкой… сейчас полный беспредел кругом, никого и дипломатические номера не останавливают – угонят только так. За ним не следили – а если бы и следили, это ничего бы не значило. Большинство украинских дипработников совмещали дипломатию с зарабатыванием денег – вот и этот перевез в Москву полсемьи, они тут фирм понаоткрывали, кум вон – украинской горилкой торгует, благо она – лучшая в мире. Даже русскую водку теснит, потому что с русской водкой никогда не знаешь, на что нарвешься – на Кавказе ее подделывают массово, клеят фальшивые марки, бадяжат технический спирт. А горилочка… чистая, как слеза, с украинских полей…

В который раз напоминаю про альтернативность данной истории. На самом деле – дело обстоит так:

Действительно, в начале девяностых на Кавказе массово подделывали водку, из Грузии везли и бадяжили технический спирт, фальшивые акцизные марки – печатались в Киеве при активном содействии украинской военной разведки. Однако, данные каналы давно перекрыты – кто легализовал работу, кто сел. Сейчас Россия уважаемый игрок на мировом алкогольном рынке, развивающий и старые и новые бренды, например, полугар (хлебное вино, чем-то напоминающее виски).

А вот на Украине, хлебнув купленной в ларьке горилки, можно отойти в мир иной. Основной поток контрабандного спирта идет с двух сторон. Первая – это Румыния, через Молдову, или напрямую. В приграничных селах, где граница часто проходит по огородам – время от времени находят подземные спиртопроводы, длиной по несколько километров. По ним прогоняют технический спирт – который потом бадяжат и превращают в дешевую водку. Кстати, на Украине в отличие от России не запретили торговать спиртным с ларьков – и потому бадяга идет хорошо, а контроля практически нет. Второй центр бадяги, появившийся совсем недавно: это Луганск, где бадяжат безакцизную водку на одном из крупнейших в Украине спиртзаводов Луга-Нова. Переправкой безакциза через границу занимается СБУ, убийство сотрудника СБУ в Днепропетровской области в 2014 году – связано как раз с контрабандой спиртного.

Кум под офис снял первый этаж, человек зашел туда как хозяин – но там не задержался и вышел на обратной стороне дома, благо там тоже дверку сделали. Сел в машину кума – черный Мерседес МЛ. Тут же газанул, уходя дворами.

Конечно, не факт, что спецслужбы страны пребывания за ним следят – но береженого Бог бережет, небереженого конвой стережет… как то так.

Попетляв с час по Москве – он остановил свой Мерседес в месте, которое могло бы принадлежать не Москве, а какому-нибудь захудалому райцентру. Двухэтажные, разлапистые дома сталинской постройки, дворы с Запорожцами, буйно разросшаяся зелень, желтые шары цветов в типично деревенских палисадниках…

Он зашел во двор – в котором ещё сохранились сараи, у каждого жильца – свой собственный. Для дров и прочего.

– Эй, Конь!

Возящийся с Запорожцем обтерханный, кое-как одетый мужик – поднял голову.

– Поговорить бы надо…

Мужик неспешно вытер руки ветошью, лежащей на капоте.

– Пошли…

* * *

В сарае, который принадлежал этому мужику – было почти пусто, сквозь щели в потемневших от времени досках – подувал ветерок. Зато тут были стол, стулья, старый комод… все как с помойки…

Украинец огляделся.

– Что ты за человек, Конь. Живешь как бомж… разве мы тебе мало платим?

Вместо ответа – обтерханный выставил на стол бутылку, стаканы, разбулькал зелье.

– Хоть не бадяга?

– Не…

Украинец пригубил.

– Неплохо. Работа есть, Конь.

– Опять?

Украинец пожал плечами, мол, что поделаешь?

– Кто?

– Ты с ним работал однажды.

Украинец бросил на стол карточку, обтерханный взял, вгляделся.

– Он не чечен.

– Чечен. Не чечен – какая разница…

– Он мент. Я его знаю.