Так что разговоры о том, что мы предали вековую дружбу, поддержав крымский и донецкий сепаратизм – в пользу бедных, украинцы деятельно поддержали чеченский сепаратизм много раньше.

– То дело, в котором мы…

– Да… это все провокация украинской разведки. Им нужна была война на Кавказе. Не знаю, зачем. Я тогда дураком был… для меня чечена было убить – в радость.

– А сейчас – умный?

– Ну… поумнел немного… – невесело сказал человек, которого Вор знал как «Коня» – теперь то я понял, что хохлы нас хотели с чеченами лбами столкнуть – и столкнули. Пацаны гибнут – а они радуются.

Вор подумал. Потом зло выдавил из себя.

– С..и.

– Я чего тебя нашел. Ты мент. Выходы наверх имеешь. Надо… ну сказать там, что ли. Ведь кровью же захлебнемся. Меня не послушают, кто я – дезертир и убийца. А ты мент.

– А с чего ты взял, что наверху меня будет кто-то слушать?

Вор и Конь – посмотрели друг другу в глаза, потом Конь печально подытожил.

– Хреново тогда.

– Ещё бы. Мне не поверят, так же как и тебе. Вот мы с тобой говорим – а дальше то что? Нужны доказы – а где они? Был свидетель у меня, так его в Бутырке придавили, нет теперь. Я думаю, наверху есть люди…

Конь кивнул.

– Есть. Но если тебе свидетель нужен…

Вор выжидающе уставился на Коня.

– Есть тут у меня один…

– Кто?

– Пошли. Сам и увидишь…

* * *

– Просто поверить не могу, что я на все на это согласилась…

Алена нервно курила, сбрасывая пепел в окно. Вор гнал свою машину с нарушением правил к одному ему известной цели.

– А ты поверь. Потом сама благодарить будешь.

– Благодарить…

Алена зло усмехнулась.

– Юр, вот что ты за человек…

Вор усмехнулся.

– Человек божий, обделан кожей. Да не дрейфь ты.

* * *

– Кто она? – Конь кивнул на дверь своей квартиры, за которой скрылась Алена.

– Старший следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации – со значением сказал Вор.

– О как. У тебя с ней… все нормально?

– А что? Заметно так?

– Ну… заметно.

Вор выбил из пачки сигарету, прикурил. Выпустил дым.

– Да как сказать… местами, брат. Сегодня вот психанула… не пойму почему. Я ее понимаю… с таким как я нелегко. А у тебя как?

– Что?

– Ну… семья.

Конь невесело усмехнулся.

– Таким как я семья не положена. Я же душегуб…

Вор глубоко затянулся.

– Семья нужна. И знаешь… впервые встречаю убийцу, тем более профессионального, у которого осталась совесть.

Конь поколупал носком ботинка старую, крошащуюся стену.

– Совесть… совесть мне тоже не положена. Как и семья. Мертвым они ни к чему.

– Мертвым?

– Да, мертвым. Мы же все сдохли там, в Грозном, в ту Новогоднюю ночь. Все до единого, даже те кто остался жив…

– Не спеши ты нас хоронить… – после паузы сказал Вор.

– А ты там был? – посмотрел на него Конь.

Вор отрицательно покачал головой.

– Не был. Я в другом месте был. Ирак.

– Многонациональный контингент…

– Он самый.

– И как там?

Вор пожал плечами.

– Жарко. Душно. Уродов полно. Половина местных тормознутые, половина кипишнутые. Эти додики друг друга больше ненавидели чем нас.

– Да…

Скрипнула, открылась пухлая, обитая черным дермантином с прострочкой (чтобы теплее было) дверь. В коридорчик – вышла Алена. Двое мужиков – выжидающе уставились на нее.

– Ну, что – спросил Вор.

– Вы что, совсем того? Планка упала?

…

– Это дипломат!

– Ален, он украинский агент. Он только что заказал вот ему мое убийство.

– Он дипломат! Ты что, не понимаешь, что это значит?!

…

– Едва только мы привезем его в прокуратуру и начнем оформлять – он откажется от всех показаний, заявит о дипломатической неприкосновенности и потребует консула или посла, не предоставить которого ему мы не имеем право. Дальше – мы обязаны будем отпустить его, так как мы дипломата даже задерживать не имеем права – а потом он поднимет скандал и дальше знаете, что будет? Вы пойдете в тюрьму, оба два, а меня даже уборщицей в садик не возьмут.

– Ален, но он подписал показания.

– Под давлением! Ты что, совсем все забыл?

Вор тоже психанул:

– Нет, и что ты предлагаешь?

Алена тоже достала из сумочки сигареты, но курить не стала. Зло сказала.

– Отвезите его туда где взяли и отпустите. И будем надеяться, что жаловаться он не рискнет. Все-таки рыльце тоже в пушку, и ему скандал не нужен.

Она смяла недокуренную сигарету пальцами.

– Все! Меня можешь не провожать.

Двое мужчин – проводили женщину мрачными взглядами.

– Да… – протянул Конь – теперь я твои проблемы понимаю.

– Да ни х… ты не понимаешь! – снова психанул Вор – что с этим гавриком делать будем?

– Ну, выход у нас один, верно? Он видел и меня и тебя.

– Ты охренел?!

– Можешь предложить что-то другое? Тогда говори.

Вор беспомощно огляделся по сторонам… он вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Он, опер, да ещё и прошедший войну – никогда не убивал. На войне он воевал, на службе – бывало, что стрелял в преступников на поражение. Но теперь ему предстояло нечто другое – хладнокровно убить человека. И он понимал, что после этого – вне зависимости от того, раскроют – не раскроют, найдут – на найдут – все это навсегда останется с ним. И отказаться он тоже не может – иначе Конь скорее всего уберет и его. Если они вместе совершат это убийство – то Коню незачем будет его убивать, они будут замазаны в одном и том же. Но если он откажется…

– Ну?

– Ладно… – решил для себя Вор.

* * *

Двое мужчин зашли в комнату, где сидел привязанный к креслу третий и один остался у двери, а второй – деловито прошел в угол. где была раковина и все необходимое. Украинец побелел как мел… он все понял.

– Подождите… подождите…

Конь, не обращая внимания на крики, достал плотный, полиэтиленовый пакет, начал набирать воду в ведро…