– Сэм, прошу тебя. Позволь мне это сделать. Мне нужно какое-то занятие, тогда у меня появится возможность сделать что-то хорошее для этих людей и как-то загладить свою вину. Прошу тебя.

– Нет.

– Но почему?

– Помнишь стирку?

– Но это была ошибка. Я совсем забыла о котлах. Кстати, ты тоже виноват.

– Я-то здесь при чем?

– Ты очень рассердился и сразу утащил меня в бунгало. У меня просто не было возможности вернуться к котлам.

– Я сказал – нет.

– Но...

– Нет. – И он опять потянул ее к бунгало.

Лолли спорила. Лолли умоляла. Наконец она прибегла к последнему аргументу:

– Ты боишься позволить мне готовить.

– Конечно, – сказал он.

– Да, боишься.

– Объясни, как ты пришла к такому блестящему выводу.

– Ты боишься, что если солдаты перестанут дуться на меня, то увидят, что я не так уж плоха...

– Железная логика, – перебил он. – Если они перестанут дуться, то начнут восхищаться тобой. Блестящее, абсолютно блестящее умозаключение.

– Мог бы обойтись и без сарказма. Я еще не договорила.

– Прошу. – Он взмахнул рукой. – Продолжай. – И тут же пробормотал: – Мне не терпится услышать остальное.

– Если я им понравлюсь, то и ты будешь вынужден признать, что я тебе нравлюсь. И вот с этим тебе никак не смириться.

Он молча уставился на нее.

– Ты не можешь признаться, что я тебе нравлюсь.

В ответ – молчание.

– Ты целовал меня и... хм... все остальное.

Было видно, что Сэму очень не по себе.

– Так и было.

Сэм закрыл единственный глаз, сделал глубокий вдох и, повернувшись, направился к лачуге, отведенной под кухню.

Несколько минут спустя Лолли тупо смотрела на цыпленка, которого Сэм сунул ей в руки, и хмурилась. Это была обезглавленная тушка. На большом кухонном столе лежало еще девятнадцать таких же тушек. Лолли держала мертвую птицу как можно дальше от себя и молча взирала на нее. Она не могла признаться Сэму, что за всю жизнь ей ни разу не пришлось готовить.

По правде говоря, после того раза, когда она решила вскипятить воду для чая и устроила небольшой пожар, кухарка запретила ей и близко подходить к кухне в Гикори-Хаус. Впрочем, она не очень сокрушалась по этому поводу, потому что насмерть перепугалась, когда из плиты на стену полыхнуло пламя. Все произошло очень быстро и громко, как извержение вулкана. Она лишь бросила спичку на колосники, отошла за чайником, и тут вдруг как бабахнет! Вся стена оказалась в огне.

Лолли смотрела на цыпленка с болтавшейся вялой шеей – жуткое зрелище. Она справится. Она знала, что справится. Лолли бросила тушку на гору мертвых птиц и прошлась по кухне, разглядывая незнакомые вещи.

В углу, рядом с мешками и бочонками, выставленными в ряд, лежали один в другом огромные черные котлы. На бочонках были надписи, но не английские. Лолли решила, что в мешках хранятся запасы муки, сахара и прочего. Еще там были банки, выставленные на кривой полке над бочонками. Лолли прошлась вдоль всего ряда, открывая и изучая их содержимое, в поисках чего-нибудь знакомого. Отбросив крышку последней банки, она заглянула внутрь.

Похоже на лярд. Сунула палец в банку. Жирное, как лярд. Должно быть, лярд. Зажав банку под мышкой, она повернулась и шагнула к огромным черным плитам. Их было четыре, все вдоль одной стены. Они стояли как огромные черные вулканы, готовые к извержению.

Нет, какая она все-таки глупая! Выпросила себе это дело и обязательно справится с ним. Ей подвернулся отличный шанс приготовить великолепный обед для мужчин. Мужчины любят, когда женщины им готовят. Они считают, что это и есть женское дело. Вся беда в том, что она ничего в нем не смыслит.

С тех пор как она устроила пожар в своем доме, она стала старше. Конечно, теперь она справится. Лолли подозрительно оглядела плиты. Жизнь научила ее кое-чему – будет благоразумнее попросить кого-нибудь разжечь огонь.

Лотли вышла на крыльцо и повертела головой. Сэм стоял возле бараков и разговаривал с солдатом, который сообщил ему о неприятности с поваром. Лолли спустилась по ступенькам и направилась к ним. Сэм замолчал на полуслове, обернулся и, раздраженно взглянув на нее, спросил:

– Ну, что еще?

– Не мог бы ты зажечь плиты? – Она показала через плечо в сторону кухни.

Он проследил, куда указывал ее палец, тяжело вздохнул и повернулся к солдату.

– Начинайте без меня, – сказал он. – Я приду через минуту.

Он прошествовал мимо Лолли, нетерпеливо распахнул дверь кухни и исчез за ней, прежде чем Лолли успела сделать несколько шагов. Лолли торопливо появилась на кухне как раз в ту минуту, когда Сэм закидывал дрова в топки. Наклонившись над одной из них, он поднес к дровам спичку и спросил:

– Тебе ведь приходилось раньше готовить, да?

– Не совсем. – Лолли не смела поднять на него глаза.

– Не совсем? Почему-то мне кажется, будто ты что-то недоговариваешь.

– Один раз я кипятила воду для чая. – Она взмахнула рукой, словно поведала о каком-то пустяке.

– Ну и?..

Да, его не проведешь.

– Начался небольшой пожар.

– Ну и?..

– На кухне обгорела одна стена. Но сейчас я знаю, что справлюсь. Кроме того, ты обещал.

– И я уже уверен, что пожалею об этом, – пробормотал Сэм. Он выпрямился и, подойдя к следующей плите, разжег огонь. – Как ты хочешь приготовить этих птиц? – спросил он. – Запечь или зажарить?

Лолли не решалась сделать выбор.

– И то и другое.

– Ладно. Сначала нужно удалить перья, потом разрезать цыплят на куски, обвалять эти куски в муке и зажарить в разогретом лярде. Поняла?

Лолли кивнула, повторяя про себя: удалить перья, разрезать на куски, обвалять в муке и зажарить в горячем лярде. Вроде бы все просто.

– Запечешь птиц на сковородках, сначала обсыплешь их специями, а потом поставишь в духовку. – Он указал на большие черные дверцы в плитах. – Ты хоть что-нибудь понимаешь в плитах?

– Нет, но уверена, что смогу научиться.

Он разжег третью плиту и захлопнул дверцу духовки.

– Иди сюда.

Она сделала несколько шагов, разделявших их, а Сэм обернулся и показал на черную ручку:

– Это заслонка. Опустишь ручку вниз, чтобы открыть заслонку, если нужно готовить на плите. Поднимешь вверх и закроешь для приготовления в духовке. – Он выжидательно посмотрел на нее.

– Вниз – заслонка открыта для приготовления на плите. Вверх – закрыта для приготовления в духовке, – с гордостью повторила Лолли.