ее, на охоту почти не выезжая, но зато стал заядлым грибником, часто бродил по ближним к Челюскинской лесам. С наступлением холодов возвращался домой и до следующей весны погружался в общественно-партийную деятельность. Активно участвовал в жизни парторганизации ЖЭК № 1, где входил в состав партбюро. Постоянно где-то выступал с лекциями, ходил на встречи с молодежью. Зимними днями часто не выхолил из кабинета, занимаясь подготовкой статей для журнала «Охота», отвечал на письма читателей, рецензировал готовившиеся к печати материалы. И так жизнь его текла вплоть до ареста 7 июля 1987 г.

* * *

24—27 ноября 1987 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании с участием государственного обвинителя – главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции В.С. Попова и защитника – адвоката Московской городской коллегии адвокатов В.И. Скуратовича рассмотрела уголовное дело в отношении Д.Ф. Полякова.

Он полностью признал себя виновным в измене Родине в форме шпионажа. 27 ноября 1987 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к смертной казни с конфискацией имущества и лишением государственных наград и воинского звания.

4 марта 1988 г. постановлением Президиума Верховного Совета СССР было отклонено ходатайство о помиловании Полякова Д.Ф., осужденного к исключительной мере наказания. В данном постановлении говорилось: «Рассмотрев ходатайство о помиловании Полякова Д.Ф., осужденного Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни, предложения в связи с этим Верховного суда СССР и Прокуратуры Союза ССР, ввиду исключительной тяжести совершенных им преступлений, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

Отклонить ходатайство о помиловании Полякова Дмитрия Федоровича, рождения 1921 г., уроженца гор. Старобельска Ворошиловоградской обл.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

А. Громыко

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

Т. Ментешашвили

Москва, Кремль 4 марта 1988 г.».

Приговор Военной коллегии Верховного суда СССР в отношении Полякова приведен в исполнение 15 марта 1988 г.

Так закончил свой путь «суперкрот XХ века» Д.Ф. Поляков.

Глава 3

«Оборотень» из ГРУ

В поисках неизвестного американского шпиона. 25 января 1977 г. оператор службы «Р» ВГУ КГБ при СМ СССР на одном из объектов принял по линии связи зашифрованную радиограмму Франкфуртского радиоцентра ЦРУ, состоявшую из множества чисел. Это был первый зафиксированный советской радиоконтрразведкой сигнал о том, что в СССР начал действовать неизвестный американский агент. С этого времени оперативные работники, осуществлявшие радиоконтрразведывательную работу на территории СССР, стали регулярно принимать односторонние передачи этого радиоцентра американской разведки, передачи его велись на центральные области европейкой части СССР. Лучшие аналитики шифровки и дешифровки пытались расшифровать принимаемые радиограммы, но эти попытки были безуспешными.

В это же самое время в ходе работы по резидентуре ЦРУ в Москве контрразведчики стали отмечать, что американцы готовились к проведению каких-то операций, которые вообще не вписывались в известные подразделения ВГУ, действующие в то время дела и оперативные игры.

На созванном оперативном совещании отмечалось, что совпадение новой радиолинии с активностью резидентуры ЦРУ не простое, оно связано, по-видимому, с подготовкой американцев к какой-то операции, поэтому начальник 2-го главка Г.Ф. Григоренко потребовал принять меры по усилению работы по этому сигналу на всех других направлениях.

Принятые оперативниками меры по повышению бдительности и усилению работы сделали свое дело. Уже 9 февраля работники цеха № 2 Международного почтамта обратили внимание на письмо, адресованное в США, в котором просматривались какие-то еле заметные штрихи. На основании ст. 396 Почтовых правил Министерства связи СССР данное почтовое отправление за границу решено было не отправлять, а передать на решение органов КГБ при СМ СССР. Письмо это было направлено в 1-й отдел Управления «А» ВГУ, сотрудники которого непосредственно были заняты поиском неизвестного агента. Посовещавшись, начальник указанного отдела полковник Б.И. Орешкин направил письмо руководству ОТУ КГБ, чтобы получить по нему заключение специалиста.

При обработке поверхности письма специальными методами был выявлен тайнописный текст, состоявший из 353 пятизначных групп.

Анализируя содержание открытого и тайнописного текстов, оперативники пришли к выводу о том, что в данном случае органы КГБ вышли на действовавшего в СССР американского агента из числа советских граждан.

Шаблонное содержание открытого текста письма без привязки к конкретным событиям и фактам, имевшим отношение к программе иностранных туристов в Москве, от имени которого написано письмо, давало основание считать, что оно было заготовлено заранее в разведцентре противника и через тайник или другие нелегальные каналы, а может и лично за границей было передано агенту.

Здесь нужно отметить, что спецслужбы США использовали почтовый канал в своей практической работе уже довольно давно. Столь длительный перерыв они использовали для изобретения такого новшества: на заранее подготовленном письме ставилась конкретная дата (в данном письме – 7 февраля), то есть агент обязан был отправлять шпионские сообщения строго по предписанному ему расписанию.

В связи с тем, что тайнописное сообщение заканчивалось трижды повторением в русской транскрипции слова «конец», а открытый текст письма был исполнен иностранцем, оперативные работники сделали предположение, что автор агентурного письма, по-видимому, не владел английским языком или владел им слабо.

С целью обнаружения и пресечения преступной деятельности неизвестного агента руководством ВГУ и ОТУ была создана оперативно-разыскная группа. По заданию Г.Ф. Григоренко его сотрудники занялись разработкой плана агентурно-оперативных и разыскных мероприятий по поиску этого агента.

11 февраля 1977 г. начальник ВГУ генерал-лейтенант Г.Ф. Григоренко и начальник ОТУ КГБ генерал-лейтенант М.К. Ермаков подготовили записку в КГБ при СМ СССР, в которой подробно рассказали о перехвате агентурного письма с тайнописным шифрованным текстом и принимаемых агентурно-оперативных и разыскных мероприятиях по делу шпиона.

14 февраля 1977 г. с указанной запиской ознакомился председатель Комитета госбезопасности Ю.В. Андропов. Без сомнения, Юрий Владимирович остался доволен работой своих оперативных служб, так как никаких исправлений или пометок он на записке не оставил.

В этот же день в целях организации розыска автора агентурного отправления с наличием тайнописного шифрованного сообщения, накопления и анализа поступающих материалов завели дело оперативного розыска под кличкой «Капрал». В тот же день, 14 февраля 1977 г., постановление на заведение этого дела утвердил заместитель начальника ВГУ генерал-майор К.М. Булдаков.

План агентурно-оперативных мероприятий по розыску агента американских спецслужб «Капрала» был утвержден начальником 2-го главка Г.Ф. Григоренко 25 февраля 1977 г.

Согласно этому плану, для осуществления мероприятий, связанных с поиском «Капрала», была создана оперативно-разыскная группа.

Сотрудники группы, выполняя требования плана, начали просмотр архивных дел с окраской «шпионаж», сданных за последние 5 лет в Центральный архив КГБ при СМ СССР. Опытные разыскники-почеркисты сличали почерка фигурантов дел с агентурным письмом разыскиваемого «Капрала». По материалам архивных дел 13-го отдела ВГУ было выделено