- Что началось? - нахмурился Илья.

- Ну что... Мы прожили вместе три месяца, но досвадьбы дело так и не дошло. Вадим с самого начала настраивал меня противродителей. Он говорил, что они излишне меня контролируют, что он им ненравится, и они просто мечтают нас разлучить. При всём при этом, папа наспрактически содержал. Я сидела дома, не училась, хотя жила в общежитииинститута, а Вадим к учёбе начал проявлять просто сказочную любовь. Особенноэто было трогательно, исходя из того, что училась и всё делала за него я.Родители смотрели на всё это, скрипели зубами, но сделать ничего не могли. Кактолько они заводили разговор о нашей с Вадимом жизни, я как приученная собака,срывалась на истерический крик. Я не скажу, что я была тогда счастлива, соСтарковым счастливой быть просто невозможно, но я была как во сне, как втумане, он меня словно загипнотизировал. Я сидела дома, ждала его, иногдасутками, пока он где-то с кем-то гулял, готовила ему, убирала, стирала, а онприходил, валился на кровать и ждал, пока я разогрею ему ужин. Утром уходил идаже не обещал вернуться. Мне кажется, он и о свадьбе-то позабыл, его всё и такустраивало. Я купила себе платье, рассказывала ему о приготовлениях к свадьбе,а он только кивал, собирался и уходил. А потом к нам заявилась его любовница. -Ксения устало потёрла виски и усмехнулась.

- Домой?

- Ну да... в общежитие, где мы жили. Вадима не было,а она пришла, вела себя, как хозяйка, усмехалась, сказала, что не видать мнесвадьбы... что я полная дура, если ещё надеюсь, что он женится на мне, и чторебёнок ему не нужен...

- А сколько тогда было?..

- Я была на седьмом месяце. Если честно, когда онамне всё это говорила, я даже не удивилась. Я никогда Вадима ни в чём необвиняла, может боялась, а может просто не хотела скандалов, не знаю... А когдаэта девушка пришла и начала говорить мне всё это в глаза... я разозлилась. Акогда Вадим пришёл, решила с ним поговорить. Серьёзно.

Она странно поморщилась, а Илья нахмурился.

- Он тебя ударил?

- Может, и ударил бы. Но в пылу скандала оттолкнулдля начала, и я отлетела от него. Животом прямо на тумбочку.

- Ксюш...

Жестом она попросила его замолчать.

- Я тогда больше всего боялась Ваньку потерять. Менякогда в "скорой" везли, я ему имя и выбрала. Очень боялась, чточто-нибудь случится, а когда по имени к нему обращалась, становилось легче,уверенности прибавлялось. Ведь если у него есть имя, значит он живой, всё будетхорошо. Живот гладила... Поэтому он моя награда, понимаешь? За мою глупость, анаграда. Потом больше месяца в больнице, Ванька раньше срока родился. Но тотдень, когда он родился, и я узнала, что с ним всё в порядке, это был самыйсчастливый день в моей жизни. - Ксения улыбнулась и наконец посмотрела на него.

- А Старков?

Она пожала плечами.

- Не знаю. Мне было не до него. Если честно, я большео нём не думала. Где он, что он... Я занималась только сыном, домой вернулась,а Вадим даже не появился. И не звонил, и знать ничего о нас не хотел.

- Вот урод...

- Да ты что? Тот год был самым счастливым! Его небыло, и я на самом деле думала, что он никогда не появится. Но я ошиблась.

- Почему ты не можешь его просто послать?

- Потому что он дрянь, а не человек. Ему ничего нестоит, прийти к Ваньке в садик и сказать ему, что он его отец. А Ванька он...он очень о папе мечтает, понимаешь? - эти слова дались ей с трудом, даже голоссорвался. - А я не хочу... не хочу, чтобы мой сын мучился из-за моей ошибки.Ему не нужен такой отец. Он... он расскажет ему, а сам исчезнет. Или ещё хуже,наговорит ужасов всяких... Я не могу так рисковать. Я не хочу, чтобы мой сынрос с мыслью, что он не нужен собственному отцу, что папа его не любит... Я немогу этого допустить.

Илья притянул её к себе и поцеловал в лоб. Погладилпо голове, как маленькую.

- Тс-с... не надо расстраиваться.

- Да я не расстраиваюсь, - заверила его Ксения. - Яочень хочу, чтобы он исчез из нашей жизни раз и навсегда.

- Давай я с ним встречусь и поговорю? После этого, ятебя уверяю...

Она подскочила.

- Ни за что! Илья, да если он узнает... он в покоетебя не оставит! Тебе нужны такие проблемы перед свадьбой?

Говоров выразительно скривился.

- А что тогда делать?

Ксения прижалась щекой к его груди, а пальчикипробежались по его руке.

- Я знаю, что делать...

- Что?

- Да так... у меня есть кое какой козырь... не думайоб этом.

- Что значит, не думай?

Она приподнялась на локте и поцеловала Илью в губы.

- Вот так и не думай. Ничего особенного.

Он посверлил её недовольным взглядом.

- Ксюша.

- Ну что?

Говоров лишь головой покачал, а затем вроде быпожаловался:

- Самостоятельная... Ты ведь скажешь мне, если тебенужна будет помощь? Пообещай мне.

Она закусила губу, но всего на секунду, после с готовностьюкивнула.

- Скажу.

Он заправил волосы за её ухо, большим пальцем провёлпо щеке.

- Почему всего этого не случилось раньше? Хотя бы напару месяцев? Всё могло бы быть по-другому.

Ксения опустила глаза и покачала головой.

- Вряд ли...

Он снова погладил её по голове, а она прилегла иобняла его. Вдруг захотелось плакать. Пока рассказывала свою невесёлую историю,была спокойна, даже немного язвительна, а вот сейчас... Ткнулась в грудь Ильи иготова была разреветься от горечи и беспомощности. А он сжал её крепко-крепко,и из груди поневоле вырвалось рыдание. Говоров расстроился.

- Ну что ты, маленькая... Не плачь.

- Не плачу... не плачу. Я никогда не плачу, -забормотала она, поспешно вытирая слёзы.

Илья невольно улыбнулся.

- Я знаю, ты самая смелая и сильная.

Ксения подняла голову и посмотрела на него. Глазабыли влажными от слёз, зато взгляд уже стал решительным и упрямым. Кивнула.

- Да. Я стараюсь.

Он рассмеялся. А она выпрямилась и вытерла слёзы.Потом погладила Говорова по груди и улыбнулась.

- Я... я хотела тебе сказать. Что я очень тебеблагодарна.

Илья удивлённо приподнял брови.

- За что?

- За то, что ты... всё изменил. Во мне, в моейжизни... и в Ванькиной тоже. Для меня это очень важно.