В общем, три часа ходили по периметру, заходили в здания — ничего толкового и полезного.

— Предлагаю: идём вглубь, — озвучил я. — Фон там совсем высокий, поэтому тебе, Свет, и тебе, Бейго, предлагаю вернуться в Вездетанк, — на что последовало чуть ли не синхронное поматывание головой и мордой. — Как знаете, но двигаемся быстро, больше часа там пребывать не стоит.

— Можно вернуться через час, почистить в ионообменнике костюмы и осмотреть всё полностью, — отметила Светка. — А тебе одному, без прикрытия, туда лучше не соваться, Жора. Лишайник этот и там растёт, сам видишь.

— Сам вижу, — признал я. — Ни хрена не понимаю: как в таком фоне хоть что-то живое может быть, но вижу. А раз есть лишайник, значит, и что-то живое может быть, помимо него. Ладно, тогда давайте проверим вот эти три склада, — указал я на коробки, — И возвращаемся на очистку.

И потопали мы к ближайшему складу, с уже пиково возрастающим фоном. И первое, что мне не понравилось по приближении: лишайник на стенке здания был ободран. Причём, явно не сколопендрами: на высоте полуметра от силы, без царапин на пластобетоне.

— К стене, ждём, я осмотрюсь, — бросил я, задерживая дыхание и врубая электрочувствительность на полную.

И никаких активно-живых существ в электроспектре я не выявил. А вот неживых…

— Хреново, — озвучил я, опуская забрало. — Активная автоматизированная машина, скорее всего — боевой робот.

— За складом? — уточнила Света.

— Угу. Метров шестьдесят за ним, — подтвердил я.

— Возвращаемся?

— Не знаю, Свет. Можно просто посмотреть, да и в склад мы попасть сможем, не попадая под прицел этому роботу. Предлагаю аккуратно подняться на второй этаж, — указал я на склад, у стены которого мы были. — И посмотреть в окно, что там вообще творится. Может, у робота боезапаса нет, может, вообще выведен из строя — электроконтур — не показатель, да видно его неважно.

— Попробовать можно, — не слишком восторженно заявила подруга. — Но чуть что — сразу назад!

— Естественно, Свет.

И потопали мы в пролом двери склада. Пыль, лишайник, а вот слизней не было — очевидно, фон и для них выходил слишком высокий.

Стали аккуратно подниматься по лестнице, и тут я увидел в электрозрении какое-то невнятное мельтешение.

— Стоим. Проверю, — бросил я, открывая-закрывая забрало. — Жизнь, — указал я на стену.

— Активно движутся и не простейшие? — уточнила Светка, даже Бейго на связи чуть слышно и удивлённо тявкнул.

— Именно так, — констатировал я. — Не больше двадцати сантиметров ростом, столько же, примерно, в длину. Не сказать, чтобы много, но есть и движутся.

— Даже интересно стало, что может жить в таком фоне, — протянула подруга.

— Ну вот из окна, думаю, увидим, — констатировал я.

Правда, увидели мы гораздо раньше: Бейго дёрнулся, почти неслышно рыкнул по связи и с толчком от стены прыгнул на пролёт выше. И, судя по тихому пищанию — кого-то поймал, причем, этот кто-то появился наверху за те пару-тройку минут, что мы аккуратно ползли по раздолбанной лестнице. Потому что увидев живность, я со снятым забралом осмотрел округу, само собой.

Повторить “бег по стенам” Бейго мы не решились, но поспешили наверх. И добыча пса предстала перед нами во всей красе. Причём слово “краса”… ну не в переносном смысле, если начистоту. Просто пёс смотрел на меня с вопросом в видных через маску глазах и прижимал передними лапами к пластобетону…

В общем, попискивал в лапах Бейго нежно-розовый, в кудряшках таких, с отливом, наверное… ёжик, с недоумением понял я. По крайней мере, сквозь кудряшки выглядывало, жалобно морщилось и попискивало именно ежиное рыльце. А розовые, с отливом в нескольких оттенков кудряшки — это то, что было до мутации иголками. Вдобавок, ежатина смотрела на нас неоново-салатовыми, чуть ли не светящимися, выразительными такими глазёнками.

— Какая прелесть! — озвучила Светка, правда обведя перед этим рельсой округу, осмотрясь по сторонам и приглядевшись к ёжику. — Бейго, я хочу его погладить, — протянула она руку к ежу.

Пёс посмотрел на меня, дождался кивка и ослабил хват лап. А Светка ухватила ежатину и стала прикрывающего глаза и обреченно попискивающего зверька тискать и гладить.

— Фонит, как реактор, Жора, — мимоходом бросила подруга. — Но какой милый! И цвет красивый.

— Цвет и правда красивый, — признал я. — Мутировали для жизни в зоне повышенной радиации. И, похоже, эти “волосы”, которые вместо иголок, да и щетина сколопендр — способ для взаимодействия с жёстким излучением.

— Похоже на то, — признала Светка, поглаживая ёжика.

Последний, убедившись что его есть-убивать не собираются, свои бирюзовые глазёнки открыл и с интересом стал оглядываться, водя мордочкой. Кстати, светкины поглаживания ежатине явно нравились — глазки щурила и даже задней лапкой, торчащей из копны розовых кудряшек, подёргивала.

— Только непонятно, Жора, что они едят, — протянула Светка. — Зубы видишь?

Ёжик, конечно, не скалился, но и пасть на замке не держал. И типичные, насекомоядные зубки. Действительно, странно.

— Так, ну лишайник они точно объедают, — прикинул я, на что Светка кивнула — сантиметров двадцать объеденного от пола лишайника было почти везде, где мы были. — А зубы — рудименты, наверное. Не думаю, что здесь какие-то насекомые водятся, кроме сколопендр. Но эти сволочи сами, скорее, сожрут таких ежей.

— Хочу себе оставить, — призналась Светка. — У тебя вот Бейго…

— Свет, ты сама говорила — фонит, как реактор, — напомнил я. — Причём, если бы только это. Он, похоже, высочайший фон в метаболизм встроил. И просто умрёт без него, а ставить для него фонящий участок…

— Ну да, глупо, — признала подруга. — А жаль. Ладно, иди, красавчик, — опустила она со вздохом ёжика на пол.

Тот постоял, позыркал на нас, да и покосолапил по лестнице вниз, топая, как ёж. А я очень аккуратно стал подниматься, выглядывая на этаж. Ежа там не было, а когда я оглядывался, он там оказался. А в полусотне метров — боевой робот, вылезать на датчики которого просто глупо.

И оказался я прав: решетчатая ферма погрузчика разворотила крышу и стену, стояла, уперевшись в пол второго этажа. Ещё во время взрыва, судя по подтёкам на нержавейке.

— Ползком, — негромко сообщил я спутникам.

И поползли мы аккуратно по полу склада. И выглянули на… ну, наверное, что-то типа площади. Картина была как красочная, так и интересная. Итак, в центре площадки стоял четырёхметровый в плечах, метров трёх высоты, боевой робот. Советский: на потёртой броне отчётливо были видны как звёзды, так и Малый Герб Союза. Стоял он многие десятилетия: вошёл нижними манипуляторами в пластоасфальт на несколько сантиметров, заметно так. Опустевшие ракетные короба, пустые ленты питания для пушек. Явно выработал боезапас и стоит так чёрти сколько времени.