— Я не тороплю тебя, — повторил Дик. — И единственное, что мне сейчас необходимо, это знать, что у меня есть надежда и что со временем ты можешь захотеть того же, что и я.

— Думаю, так и будет. — Лиз смущенно улыбнулась и добавила откровенно: — Мне просто нужно дожить до этого времени. Понимаешь? Давай поговорим об этом еще раз после Рождества, хо-рошо?

Она все-таки хотела соблюсти срок ради себя, ради Джека и детей, и Дик опустил голову.

— Я люблю тебя и никуда от тебя не денусь, — сказал он и взял ее за руку. — Я буду ждать. В конце концов, у нас достаточно времени, чтобы решить эту проблему, и, покуда мы оба хотим одного и того же, мы имеем возможность не торопиться.

В его словах было столько сострадания, понимания и готовности ждать сколько угодно, что Лиз едва не прослезилась. Большего она не могла и желать. Лиз даже не была уверена, что на месте Дика Джек поступил бы так же. Он был гораздо более нетерпеливым и упрямым и далеко не всегда прислушивался к ее пожеланиям. Чаще всего именно Джек задавал направление и темп их семейной жизни и требовал, чтобы Лиз следовала выработанной им линии. Ее же отношения с Диком были куда больше похожи на настоящее партнерство, и Лиз не могло это не нравиться.

После обеда они поехали назад в Тибурон. Все дети были дома, и, увидев, как мать вылезает из серебристого «Мерседеса» Дика, Меган вопросительно приподняла брови, но ничего не сказала. Скандал разразился, когда младшие дети уже спали, а Питер ушел к себе, чтобы доделать домашнее задание.

— Почему ты приехала на машине Дика? — напрямик спросила Меган, без стука войдя в спальню матери. — Ты что, все выходные была с ним?

Прежде чем ответить, Лиз немного поколебалась, но потом решила сказать правду. В конце концов, если она действительно собиралась выйти за Дика замуж (а Лиз уже казалось, что именно этого она хочет на самом деле), рано или поздно новость все равно пришлось бы сообщить детям. Так что вилять и выкручиваться не было никакого смысла.

— Да, — кивнула она. — Мы ездили в Напа-Вэли.

— Но, мама, как ты могла! — закричала Меган. — Это… это просто отвратительно!

— Почему? Я ему нравлюсь, и Дик нравится мне. В этом нет ничего плохого. Мы никого не обманули, никого не обидели. Мне кажется, мы любим друг друга, Мег.

Она говорила негромко и рассудительно, но вместо того, чтобы успокоить, ее слова произвели на Меган совершенно обратное действие.

— Как ты могла?! — повторила она, и в глазах ее блеснули слезы. — Неужели ты забыла папу?

— Папа умер, Мег. Я любила его всем сердцем и всегда буду любить, но… То, что происходит между Диком и мной, совсем другое. Пойми: я не могу и не хочу оставаться одна до конца жизни. Мне нужен человек, который бы любил меня, и у меня есть на это право.

— Да ты просто больная! — выпалила Мег, приходя в ярость. — Не прошло и года с тех пор, как погиб папа, но тебе уже невтерпеж! Ты просто больная, развратная шлюха!

Услышав эти слова из уст родной дочери, Лиз даже привстала в гневе. Она никогда не била детей и не собиралась начинать сейчас, но ей было необходимо преподать Меган хороший урок. Как бы глубоко ни были задеты ее чувства, она не должна, не имела права вести себя подобным образом и говорить матери такие вещи. По любым канонам это было недопустимо.

— Не смей так разговаривать со мной, — произнесла Лиз железным голосом. — Отправляйся сейчас же к себе в комнату и сиди там, пока не успокоишься. Если хочешь поговорить со мной, держи себя в руках. Ты должна уважать мать и уважать своих братьев и сестер, а не бросаться подобными выражениями!

— Мне не за что тебя уважать! — отрезала Меган и пулей вылетела за дверь, с грохотом захлопнув ее за собой.

Меган помчалась в комнату Питера и рассказала ему обо всем, что произошло. Но вместо того чтобы посочувствовать, брат назвал ее маленькой эгоисткой и велел немедленно пойти извиниться перед матерью.

— На чьей ты стороне, Питер?! — Меган оскорбилась до глубины души.

— На маминой, — прямо ответил Питер. — Она делает все, чтобы нам было хорошо. Она любила папу не меньше, а может быть, даже больше, чем мы. Но теперь мама осталась одна, ей никто не помогает, никто о ней не заботится, а ведь она продолжает работать для нас. Только благодаря ей практика, основанная папой, все еще существует и даже расширяется. Мы же спокойненько считаем, что так и должно быть! Кроме того, Дик — очень хороший человек, и мне он нравится. Так что не надейся ни на какое сочувствие с моей стороны, если будешь обижать маму.

— Ах ты, задница! — воскликнула Меган, и из глаз ее брызнули злые слезы. — Ну и что, что мама работает? У нее же есть мы, и ей совершенно необязательно спать с посторонними мужчинами!

Питер невесело усмехнулся:

— Да, у нее есть мы, но что от нас толку. Не забывай: наша мама — нормальный человек, и у нее есть право на личную жизнь. Ведь не может же она до самой старости спать с Джеми, правда? Кроме того, даже сейчас мы очень мало ей помогаем, а ведь скоро настанет время, когда нас вообще не будет рядом! На будущий год я поеду учиться в колледж; через два года в колледж поступишь ты, потом настанет черед Энни и Рэчел… Что же ей — сидеть у окошка и ждать, пока мы приедем на каникулы? Нет, Мег, я ясно вижу, что, кроме нас, у мамы нет никакой жизни. Она только и делает, что работает да возит вас в школу в очередь с другими соседями. Мне кажется, она заслуживает большего, гораздо большего! Да ты наверняка и сама так думаешь.

— Я просто не знаю… — ответила Мег задумчиво. Маленькая речь Питера произвела на нее сильное впечатление. — Все произошло как-то слишком скоро, ведь еще не исполнилось и года с тех пор, как…

Она села на кровать и расплакалась. Питер опустился рядом и обнял Меган за плечи. За последний год он стал совсем взрослым, и младшие дети часто приходили к нему за утешением и советом.

— Мне… мне очень не хватает папы! — всхлипывая, произнесла Меган.

— Мне тоже, Мег, — сказал Питер, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать самому. Каким бы разумным и взрослым он ни был, ему тоже очень не хватало отца. — Но ведь от того, будет Дик с мамой или нет, ничего не зависит, ведь правда? — добавил он рассудительно. — Мы и дальше будем помнить папу и скучать без него. Просто нам всем нужно смириться и принять то, что с ним случилось, понимаешь?

— А я не хочу, не хочу-у! — провыла Меган и уткнулась брату в плечо, размазывая тушь по его белой майке. — Я хочу, чтобы папа вернулся!

Ну что на это ответишь. Питер только крепче прижал сестру к себе и сидел с ней, пока та не выплакалась.

В конце концов Меган все-таки успокоилась и нашла в себе силы выслушать то, что хотел сказать ей Питер. Потом она пошла к Лиз, чтобы извиниться. Неловко переминаясь на пороге с ноги на ногу, она сказала:

— Он мне все равно не нравится, но я прошу прощения за свои грубые слова.