Я не могла поверить, что вот этот Кирилл Романович, стоящий передо мной, настоящий. Признаться, мне больше нравился предыдущий — пусть лучше заваливает работой, чем двусмысленными намеками. Я ему уже дала понять, что не из тех, кто послушными псинами льнет к кошелькам на ножках. И даже про Данила рассказала… И вел он себя так заботливо. Боже ж ты мой, никогда так не ошибалась в людях. А еще думала, что поведение Воронцова мне понятно!

Моя планка медленно падала. По факту у меня оставалось три выхода: покинуть «Немезис» и уйти в «ЮрИнвестКомпани», остаться в «Немезисе» и… да. Таки послать этих жеребцов к черту и найти другую работу.

— Знаете, — ядовито зашипела я, решившись нарушить субординацию. — Я показала вам, что пресмыкаться за деньги — не для меня. Я рассказала вам о своем бывшем, хотя, на минуточку, не обязана была. И теперь… после всего этого вы говорите мне, Кирилл Романович, что я должна выбрать покровителя? Вы шутите? Мне глубоко наплевать на то, что эта ваша Кристина с вами творила и до чего вас довела. Но я не собираюсь терпеть такое отношение к себе. Прежде вы нравились мне гораздо больше. По крайней мере, вели себя, как подобает руководителю, не смотря на некоторые несуразности. А последние дни вы были настоящим душкой! Так заботились и переживали, что я увидела в вас гораздо больше хорошего, чем есть на самом деле. И что теперь? Оказалось, что вы точно такой же, как Державин. Хотя нет, — продолжала я бить по больному. — Даже он быстро понял, как ко мне нужность относиться, чтобы заслужить мое доверие.

А вы… Я действительно начала верить вам. Особенно после сегодняшнего. Но вдруг оказалось, что все происходившее ранее — пыль, лишь бравада, чтобы проверить меня. Проверка на вшивость, Кирилл Романович, удалась. Потому я доработаю этот месяц и уволюсь к чертовой матери. А та фотография… вы были на ней живым. Настоящим. И вот такого Кирилла Романовича я бы хотела наблюдать, но вместо этого… Вместо этого вы сняли с себя маску и показали истинное лицо, которое даже хуже, чем те сплетни, которые о вас ходят.

— Вы закончили? — скучающе отозвался Воронцов, когда я разжала кулаки и откинула назад прилипшие к раскрасневшимся щекам волосы. — А теперь выслушайте меня, Кира. Слушайте внимательно и запоминайте. То, что я вам сейчас скажу, можете называть, как хотите. Попыткой оправдаться или еще как — нибудь. Но…

Раз вы в курсе моих отношений с Кристиной, то должны знать. Она оказала мне услугу, явив себя настоящую и подставив меня. Я понял, каким доверчивым и слепым был, несмотря на свою браваду. Благодаря ей я повзрослел и осознал, насколько алчными могут быть женщины, когда получают отказ. Доверие, Кира, должно быть строго дозировано.

А насчет вашей судьбы… Скажите, я предложил вам что-то ужасное? Сочувствую. Вы оказались в клетке, но сумели из нее выбраться. Я же предлагаю вам иное — работу, причем отличную работу. Мои рекомендации многое значат в профессиональных кругах, и я могу вам их предоставить.

То, что вы видели в последние дни, маской не было. Я действительно заботился о вас, Кира. Прежде всего, вы мой сотрудник. Возможно, я был резок до этого, и у вас сложилось неверное впечатление. Останетесь в «Немезисе» — и забудете о проблемах. Я умею делать жизнь важных для меня людей комфортной. Вы же войдете в этот круг. В круг тех, кому я могу доверять в профессиональных отношениях.

Что же касается Державина… Он умелый охотник, Кира. И, кстати, еще в первую встречу я заметил его интерес к вам. Чего стоит выходка с подарком. Всего — то мне и требовалось подыграть так, чтобы в игру вступили и вы. И вы оправдали мои ожидания. Таким образом, все встало на свои места. Он не смог скрыть своего отношения. А как он красиво отыграл партию с договором, кинув мне подачку! Могу поклясться, что он пытался вам что-то доказать. Так?

— Так, — не стала спорить я. Тирада Воронцова охладила мой пыл. Если честно, его можно было понять, но… несколько вопросов не давало мне покоя. И раз уж мы говорим на чистоту, то мне следовало их задать. — Вы были удивлены, когда рассказывали мне о его выходке.

— Был, — кивнул Воронцов. — Сначала я, правда, был несколько дезориентирован, но затем сопоставил несколько фактов.

Я запрыгнула на широкий подоконник и прижалась спиной к прохладному стеклу. За окном уже давно опустилась ночь, принесшая прохладный ветер. Жар дня спадал, и вместе с ним мой ум отрезвлялся, оставляя место лишь расчету и выгоняя прочь эмоции.

— Будьте честны со мной. Я же вижу, что вся эта игра в «покровителей» нужна вам только для того, чтобы прикрыть себе спину. Вы пытаетесь не повторить ситуацию с Мариной. Тогда зачем смущаете меня? При устройстве на работу вы дали мне понять, что «Немезис» требователен к внешнему виду и поведению сотрудников.

— Я же говорил, что вы не глупы, Кира. Раскусили, — улыбнулся начальник, опуская ладони на подоконник по обе стороны от моих ног. — Извините, что вновь попытался проверить вас. Мариночка такую проверку не прошла. После моих слов о близких отношениях, она стала всячески показывать свою готовность. Вы же опять меня не разочаровали. Мне не нужна ассистентка, с которой я буду спать. В этом нет необходимости. Мне требуется единомышленник.

— Я запуталась, Кирилл Романович, — призналась я, прикрывая глаза. — То есть никаких игр с покровителем? И вы подразумеваете, что просто будете меня защищать от внимания Державина.

— Именно так.

Да я же с ума сойду от этих постоянных проверок! Как понять, когда он говорит серьезно, а когда проводит очередной эксперимент, желая увидеть мою реакцию?

— Вы будете работать спокойно. Можете не волноваться.

— Сейчас вы говорите серьезно?

— Серьезно, — хмыкнул начальник. — Так что успокойтесь, Кира. Увольняться нет смысла. Тем более, что мне нравится ваша работа.

Он очень сложный человек. И не верится, что он смог так сильно измениться… из доверчивого и преданного молодого человека превратиться в… хитрого и искусного змея. Да Державин по сравнению с ним всего лишь ушлый мужчина, обожающий женщин!

Я молчала. Смотрела на начальника, а в голове крутились шестеренки, приводящие в работу сложный механизм под названием «ум Киры Ржевской». Все это время Воронцов наблюдал за мной, изредка переводя взгляд на пейзаж за окном. Наши окна выходили на парк. Я частенько любила садиться на подоконник и разглядывать кроны деревьев — успокаивало.

— Кирилл Романович,