поверхности вафли, а пыль еще не осела от внезапной смены направления. Габдул коснулся края камня на распечатке и показал в ту же точку на экране.

– Думаю, сместился! – удовлетворенно воскликнул он.

Ученая наклонилась еще ближе, исследуя отмеченное им место. Край Уголька на фоне пыли казался гладким, но под ярким солнечным светом стала видна и более темная полоса в месте контакта.

– Да, кажется, ты прав, Габдул. Уголек передвинулся!

Она отступила и выпрямилась, скрестила руки на груди. Итак, Уголек – не прочный выступ радиоактивной породы. Загадочный камушек не соединен с материнской жилой. Она опять пытливо поглядела на экран, подперев рукой подбородок и кончиком пальца постукивая по высокой скуле.

Как ты попал туда, малыш? Может, мощным столкновением тебя из недр Луны на поверхность выбросило? Есть ли сразу под поверхностью еще такие, как ты?

Селенологу о большем счастье и не мечталось.

Что ты такое, Уголек? Откуда ты появился и что можешь нам рассказать о Вселенной?

33

ЦУП, Хьюстон

Шла пересменка, и в ЦУПе народу было вдвое больше обычного. За каждым пультом заступающий на дежурство выслушивал подробности случившегося за прошлую смену, делал заметки, задавал вопросы, чтобы коллега мог беспроблемно передать ему ответственность. Миссия «Аполлона» походила на девятисуточную эстафету с множеством участников, где о падении палочки с технической информацией и критериями принятия решений страшно и подумать.

Каз вводил в курс дела принимающего смену капкома. Из Госдепа прислали переводчика с русского, который тихо стоял поблизости и впитывал новую для себя лексику.

Джин Кранц заговорил, когда его смена уже собиралась скидывать наушники:

– Народ, денек выдался адовый. Вам выпало много серьезных проблем, некоторые не имели прецедентов за всю историю пилотируемых космических полетов. – Он по очереди оглядел всех за пультами. – Нам пришлось уживаться с трагедией, а также сложностями сотрудничества с новым человеком из команды – иностранкой, не говорящей по-английски. В сухом остатке, однако, у нас успешный запуск, экипаж отдыхает, корабль в порядке, дальнейший ход миссии ясен. Реальная работа только началась. Идите поспите немного. Жду вас снова в… – он сверился с наручными часами, – пятнадцать часов.

* * *

Каз, пока ехал домой, проводил долгим взглядом через стекло машины «Ю-Джойнт», но мысль о визите в шумный бар его не прельстила, к тому же грустно было бы увидеть стену почета и подумать, что вскорости рядом с фото Тома появится снимок еще одного астронавта из экипажа «Аполлона-18». Он вместо этого заехал в продуктовый магазинчик по дороге. Ему хотелось переключиться, сбросить усталость на беговой дорожке, выпить пива в тишине, перекусить и, может, провести какое-то время с Лорой. Повернув на подъездную дорожку «Ранчо Полли», он припарковался и посмотрел на часы, потом вылез и запер автомобиль. Лора сказала, что попробует заглянуть после долгой поездки из Флориды – около восьми будет.

Отлично!

Он бросил сумку на диванчик и поставил продукты в холодильник, поморщившись на застоявшийся воздух дома. Холостяцкое хозяйство. Открыл жалюзи, распахнул окна и, пока переодевался, вдыхал свежий вечерний ветерок, задувающий внутрь.

Когда он снова появился на дорожке, солнце уже клонилось к горизонту. Каз приступил к обычным упражнениям. На мысе Кеннеди ему подолгу доводилось сидеть, и он чувствовал онемение в теле. Решил, что лучше об этом не думать, просто выполнить привычные растяжки за десять минут, плавно отработать программу предельной для себя гимнастики, а поскрипывания в позвоночнике игнорировать. Пускай мысли блуждают своими отдельными путями.

Однако события дня продолжали будоражить его сознание. Переходя от растяжек к приседаниям, Каз воображал себе действия команды в корабле. Он рассудил, что сон им дается нелегко. Чад быстро выходит из себя и гневается на многочисленные изменения графика, Майкл старается успокаивать, следит за кораблем и делает что должен. Но оба уже на пределе от необходимости делить тесную кабину с трупом Люка (а куда его девать?) и женщиной-космонавтом.

Напряжение на корабле растет.

Он встал и начал, морщась, выполнять упражнения для спины, затем попытался отвлечься, задумавшись, как выглядит ситуация глазами русской. Что ей довелось пережить? Коллега убит, «Алмаз» изувечен и брошен, а потом – дикие мгновения полета на корпусе корабля с работающими двигателями. Совсем как Слим Пикенс в «Докторе Стрейнджлаве». С ума сойти!

Он призадумался, что ему известно про женщин-космонавтов. Слышал только об одной, имя у нее странно ритмичное и поэтому запоминающееся: Валентина Терешкова. Кто, бишь, она? Офицер ВВС и парашютистка? Совершила короткий одиночный полет десять лет назад, сопровождавшийся мощными залпами советской пропаганды. Но эта Светлана, вероятно, совсем другая. Она летала в шпионской военной миссии, длительной и секретной: было бы ошибочно ее недооценивать.

Он перешел к отжиманиям, чувствуя, как впиваются в кожу ладоней камешки на асфальте: упражнение он выполнял с замедлением для вящего эффекта. Боль в груди и плечах доставляла известное удовольствие, служа безошибочным индикатором приближения к пределу: он прорабатывает мышцы, испытывает собственную силу.

Завтра должно стать полегче: команда на пути к Луне. Может, включат разок двигатели подкорректировать траекторию. Шанс для экипажа приспособиться к новой реальности и переключиться на подготовку к грядущему прилунению.

Было бы неплохо, получись этот день спокойным.

Он встал и без проблем, трусцой, выбежал на взлетно-посадочную дорогу. Глянул на часы. Сорока пяти минут хватит, пожалуй. Он выбрал темп, который, как было уже известно, доведет пульс до ста сорока пяти ударов в минуту, и переключился на бег.

* * *

Он только что откупорил бутылку «Лоунстар», а волосы еще не просохли после душа, когда на дорожке зафырчал двигатель маленькой машины. Каз улыбнулся, откупорил вторую бутылку, встал и пошел открывать.

– Я так рада вернуться, – устало улыбнулась ему в ответ Лора, вылезая из «жука».

Она была в новой футболке с эмблемой «Диснейуорлда» и обольстительной Минни-Маус в красном платье. И тащила саквояж. Добравшись до него, приняла пиво и в знак тоста коснулась его бутылки, потом сделала длинный жадный глоток.

Искорки снова засверкали в ее глазах:

– Если у тебя еще и провиант заготовлен, тогда ты идеальный самец.

– Как насчет тоста с тунцом и пикулями? – Каз взял у нее саквояж, подержал дверь, и Лора прошла на кухню.

– Что думаешь про запуск? – спросил он, пока готовил сэндвичи.

– Мы все вместе вели обратный отсчет, – с усмешкой откликнулась она, – а когда «Сатурн-5» стартовал… о-о, вот это загрохотало! – Она изумленно качнула головой. – У меня сердечко лишний раз стукнуло. И какой яркий! Словно второе Солнце.

Каз отнес сэндвичи к столику и сел рядом с ней, наслаждаясь чистотой ее эмоций. Он-то настолько закопался в технические перипетии, засел в ЦУПе,