Дурак, знал бы ты, где я его получила.

– Посмейся. Можешь даже похохотать, только от меня отстань. Я дала тебе свободу в фирме, чего ты еще хочешь?!

– Это свобода? Я связан по рукам и ногам.

У него началась просто истерика, настоящая, какая бывает у баб. Понимая, что завтра Андрей пожалеет о сказанном и придет просить прощения, я остановила его:

– Стоп! Мы договаривались, что ты полгода будешь управлять агентством, и если получится, я перепишу все на тебя, так? Ты уже не справился и винишь меня? Мой шрам виноват? Пошел вон!

Он ушел, но попыток заставить меня сделать операцию и вернуться на работу не оставил. Оказалось, куда проще сидеть за моей спиной, чем управлять самому.

Я устала, я неимоверно устала. Оказалось, что воевать с Батыем куда легче, чем с собственным бывшим любовником, а справляться с нечистью проще, чем с бесконечными пересудами сочувствующих приятельниц и общественным мнением, единодушно решившим, что я выделываюсь, не желая идти на операцию. Прошел даже слух о том, что у меня… СПИД, поэтому мне операция и запрещена! Услышав такую сплетню, я обомлела.

Что делать? Уехать куда-нибудь далеко в глушь и спрятаться там от всех любопытных взоров? Но дело не в шраме, не в пересудах, в конце концов, действительно можно сделать эту операцию или укрыться в деревне, пока не угомонятся. Я сама не знала, чем себя занять. Что я буду делать в деревне? Мысленно я была все время там, с Вятичем, в тринадцатом веке. Там все проще и яснее, даже в лесу с упырем или на поляне у Ворона.

Чем Надежда, явно распустившая слух о СПИДе, лучше Вуги, которая хоть и нечисть, но пыталась защитить своих сородичей? А чем Андрей лучше Батыя? Масштаб мелковат, а в остальном та же дрянь. Я уже знала, что он уволил всех, кто не пожелал поклониться в ножки.

Решение пришло, как всегда, неожиданно. Но перед тем как претворить его в жизнь, я сделала еще одно дело – решила забрать из офиса личные вещи.

Андрея застала с очередной секретаршей, но ничего говорить не стала, просто выгребла из верхнего ящика стола свои бумаги, а с самого стола забрала фотографию.

Стариков не успел даже испугаться. Но следом бросился весьма резво, у меня закралось подозрение, что он сидел за столом с расстегнутыми штанами и не стал при мне их приводить в порядок. Да пусть, мне какая разница?

Все, как в прошлый раз, он догнал меня у машины, вцепился в ручку дверцы:

– Настя, нам надо поговорить.

– Чего тебе нужно? Вся фирма?

– Ну зачем ты так… Ты же меня к себе не подпускаешь…

Он думал, что я начну выговаривать из-за секретутки? Да ни в жисть! Это раньше я была дурой, теперь умная.

– Да забери ты себе все! Все, понимаешь?! Я уже переписала на тебя все документы, они у нотариуса, езжай к Марине, ставь свою подпись и забирай, только оставь меня в покое!

– Ты совсем рехнулась? – как бы ни был обрадован Андрей, он прекрасно понимал, что означает такой поворот дел. Это вызовет слишком много пересудов, и даже интерес со стороны милиции. Думаю, его куда меньше волновала моя собственная судьба.

Хлопнув дверцей машины, я нажала на педаль газа. Послушная машинка с ревом рванула вперед. И снова, как в прошлый раз, Андрей едва успел выскочить из-под колес.

Та-ак… Начало положено, теперь нужны две фуры на Калужском шоссе.

Дедка на «жигуленке» в этот раз не нашлось, зато из-под капота едва успел увернуться какой-то парень. И тут меня пронзило понимание, почему Вятич мне казался таким знакомым, словно встречалась с ним в этой жизни! Я люблю разгоняться с визгом колес и ездить очень быстро, и однажды вот так под колеса едва не попал какой-то симпатичный молодой человек. Это было возле моего дома. Я тогда обратила внимание на большие голубые глаза и бородку какой-то чуть странноватой формы. Подумалось, наверняка какой-нибудь любитель ролевых игр, изображающий из себя древнего русича.

Вот на кого похож Вятич! Или тот парень на него, учитывая восемьсот лет разницы… Страшно захотелось попытаться разыскать молодого человека, но теперь уже некогда, я твердо намерена повторить трюк.

На светофоре у МКАД, конечно, пробка, зато сразу на Кольцевой я попала (йес!) между двумя фурами, которые, как и положено по сценарию, резво повернули на Калужское шоссе. Неужели судьба смилостивится и снова отправит меня в прошлое?

А если это будет какой-нибудь Египет или Китай? Или того хуже – племя людоедов, затерянное в Африке? Нет, только в тринадцатый век и к Вятичу! Надеюсь, он остался жив в той мясорубке? А вообще, чем там все закончилось?

Внутри все похолодело: ведь я же читала о незахороненных погибших?!

Ну и что? Вятич должен выжить! Он жив, я верила, что он жив! И мерзкий Батый тоже. И пока жив Батый, я не имею права спокойно жить в Москве, меня нужно немедленно перенести обратно в тринадцатый век, чтобы я могла убить Батыя!

Дольше думать было некогда, я уже доехала до места, где была авария в предыдущий раз. Ну, с богом! О чем я думаю, разве Господь может помогать в таких делах?! Неважно, по газам!

Резкий разворот, сигналы слева и справа, снова визг тормозов и… НИЧЕГО! Только мат водителя грузовика, успевшего затормозить буквально в сантиметре от моей машины!

Дома я сделала попытку напиться в стельку. Не получилось. Оказалось, что организм, побывавший в тринадцатом веке, там погибший и вернувшийся в двадцать первый, бутылка водки не берет! Вот не берет и все тут, даже если пить по чуть-чуть, по глоточку…

Ноги не держали, руки дрожали, во рту словно все коты округи переночевали, изрядно при этом нагадив, от запаха собственного перегара тошнило, а голова как стеклышко.

И что я теперь, неистребимая, что ли? В аварии не страдаю, от водки не дурею… может, утопиться? Где, в ванне?

А вот интересно, если утопленницы становятся русалками или упырями, то кем стану я и, главное, где? Быть русалкой в собственной ванне как-то мелковато. Эта мысль меня озадачила. На всякий случай сходила в ванную убедиться, что русалить там не получится. Разве что утопиться в унитазе и вылезать оттуда упырем, пугая соседей по ночам? Но, вспомнив белую рожу с черными кругами вместо глаз и рваным кроваво-красным ртом, я чуть не вытошнила всю выпитую водку сразу. Упырь тоже не годился, самой противно.

Оставалось выпить еще одну бутылку и сдохнуть от алкогольного отравления.

Эта попытка тоже не увенчалась успехом. Организм уперся, хоть тресни, не желая принимать больше ни капли алкоголя! Чего я только не предпринимала – и уговаривала, мол, смотри, какая водочка… холодненькая… чистая, как слеза… и нос зажимала, чтобы на вдохе в себя протолкнуть… и просто лизать пробовала, и кофе в нее подмешивала… Ничего не получилось, дальше рта все равно не шло, вокруг уже обрызгано водкой, пол блестел, а голова все равно трезвая!

Отравиться тоже не удавалось. Я заподозрила, что теперь и цианистый калий меня тоже не возьмет. Оставалось последнее – реветь! Что я и сделала. Сидела в обнимку с бесполезной второй бутылкой и тихо плакала над своей незадавшейся судьбой. Батыя не убила, в аварию попасть не смогла, утопиться тоже, даже напиться не получилось…